Дмитрий Пальцев - Волшебник

– Какая ж ты красивая, Аринка! Как будто и не в меня совсем, – смеялся он над собой.

– Ну, не такая уж и красивая, на самом деле. Может слегка симпатичная. Так что не сомневайся, точно в тебя.

Макар заметил, что, в отличие от Роди, Арина не выглядела обрадованной. Наоборот, она была напряжена и специально держала дистанцию. «Не доверяет. Не простила. Оно и понятно. Так, наверное, и правильно – все это ему еще предстоит заслужить, если сможет и успеет. И ведь неизвестно, какой «официальной версии» тут было принято придерживаться насчет его исчезновения. К тому же, она была дерзкая и даже немного агрессивная, что, конечно, свойственно подросткам. Но у нее наверняка были на это и свои личные причины и, возможно, яркий пример перед глазами».

– А можно вопрос? – Макар попытался разговорить дочь.

– Конечно, – ответила Арина. – Но не просто так. Вопрос за вопрос.

– А ты у меня деловая.

Он знал, какой именно будет вопрос к нему, но подал хитрую реплику видимого одновременно согласия и несогласия, к которой часто прибегают люди, чтобы добиться своего, но ничего не давать взамен.

– Ну, можно попробовать.

На самом деле Арина тоже догадывалась, какой будет вопрос у отца, но решила, что озвучить его должен он сам. Макар попытался выразиться максимально корректно, потому что не знал, как отреагируют на его вторжение в такую личную сферу.

– Родион… Он… Ну… – Макар не знал, как правильно выразиться. – С ним что-то?..

Арина решила не продолжать мучительные попытки отца остаться предельно тактичным. Она покивала головой в знак согласия.

– Да. ЗПР.

– А… это что? – уточнил Макар.

– ЗПР. Задержка психического развития. Ему сейчас десять, но психологически – лет шесть-семь максимум. Нет, все-таки, наверное, шесть. Если осенью он какие-то там тесты не пройдет, его, скорее всего, признают умственно отсталым.

– Что за глупости? Я же видел его – никакой он не отсталый. Ерунда какая-то!

– Врачи тоже видели. Мы его осенью в спецшколу хотим устроить. В обычной он не выдержит. Да и куда ему в обычную – он там старше всех в классе будет.

– И что с того? Ну, будет старше. Зато обижать никто не посмеет.

– Наоборот. Это он сам по себе больше, а внутри это ребенок. Причем еще более сопливый, чем даже те, кто младше его. Там таких не любят. Дети очень жестокие.

– Не говори так о брате. Сопливый. Это тебе что…

– Правда?!

Арина смотрела на отца испытующим взглядом. Макар понял, что права указывать им, как себя вести, и вообще проявлять какие-либо авторитарные наклонности, у него здесь пока что точно нет. Слишком круто он взялся за дело.

– Извини меня. Я просто… Да как же это так…

Но Арина уже получила все необходимые для нее входящие данные, чтобы впредь не дать себе расслабляться с этим человеком. «Если у нее когда-то и был отец, то сейчас его точно нет». Ее немного рассеянный от произошедшего сегодня взгляд наконец-то усмотрел те правильные, как ей казалось, чувства, эмоции и мысли, за которые можно крепко ухватиться и впредь надежно опираться, не ставя под сомнение. Злоба и обида. И если вдруг ее сердце начнет размягчаться, как хлопья в горячем молоке, ей стоит держать себя в руках и напоминать о том, что на самом деле это за человек.

– После твоего…

Арина осеклась. Все-таки провоцировать на агрессию взрослого мужчину, физически гораздо более сильного, когда рядом больше никого нет, не стоило.

– Ну, того случая…

– Я понял, о чем ты, – вполне дружелюбно произнес Макар. – Продолжай.

– Врачи говорили, что общая обстановка в семье повлияла. На нем это очень сказалось. Сначала он был сильно капризный. Никогда не угадаешь – сейчас он спокойно сидит, а через секунду – дикая истерика, и мы его два часа не можем заткнуть. Потом прошло вроде, хотя иногда все равно бывает. Теперь другие проблемы добавились. В общем, не сахар.

Макар смотрел в пол, и чувство вины грызло его изнутри, как оголодавший после безуспешных многодневных поисков еды одинокий хищник, готовый броситься на любую добычу, подающую хотя бы отдаленные признаки жизни. Получается, это он стал причиной этой странной болезни собственного ребенка. А потом не был рядом и не мог помочь.

Арина увидела это, и решила отвлечь отца. В конце концов, к больному брату она уже привыкла. А вот с Макаром ей было некомфортно, а переживать такое его состояние вместе ей и вовсе не нравилось.

– Теперь моя очередь! – сказала она.

– Что?

Ее слова пронеслись мимо Макара. И это был не дежурный вопрос, который иногда задают с целью выиграть секунду времени и продумать ответ, или простое невнимание. Он сейчас и правда как будто находился в другом измерении, откуда голос дочери был слышен очень плохо, потому что помехи создавали глубочайшая пропасть чувства вины и длинные амплитудные волны боли.