N - Всемирная паутина

У девушки были прямые длинные волосы, аккуратно расчёсанные и порхающие следом, очаровательный курносый носик, огромные выразительные серо-зелёные глаза и тонкие губы уголками вниз. Она была одета в пышную мужскую белую рубаху, застёгнутую на все пуговицы и заправленную в смелые чёрные штаны с широкими бёдрами и высокой талией. Её милое личико выражало разочарованность и выставленное напоказ безразличие.

Неуверенной поступью Джон подошёл ближе, а Джессика напряжённо смотрела мимо него, словно того не существовало. Несколько секунд молодой человек любовался нежными чертами лица юной девушки, а потом кашлянул и робко заговорил:

– Я там собрал целую кучу листьев на одном дереве, и они теперь шелестят. Хочешь, пойдём, покажу.

Джессика смотрела перед собой – в одну точку – и делала вид, что никакого Джона здесь нет. Тот опустил голову, потоптался на месте и, вычерчивая ногой какую-то надпись на земле перед качелями, удручённо продолжил:

– У меня оба родителя – математики. Папа – математик, а мама – математик. Я в детстве на перфокартах рисунки рисовал дырочками, пока мои друзья в футбол гоняли. Джесс, мне двадцать один год, я плавать не умею! Разве это одно – не повод присвоить мне степень психического расстройства?

Джессика настойчиво, с напряжённым лицом раскачивалась на качелях, ускоряя темп. Джон отошёл в сторону – на земле было начертано «Джон здесь» и стрелка указывала к его стопам.

– Я знаю, что это нечестно, даже немного подло, но сейчас я начну петь, и чтобы заткнуть меня, тебе придётся признать, что я существую.

Он встал перед лицом Джессики и, глядя в глаза, попытался поцеловать её, когда она подлетела к нему на качелях. Но его губы оказались недостаточно близко, и та улетела обратно.

– Джесс, – начал петь он, – о-о, о-о-о…

Та вновь подлетела к вытянутым губам Джона, но вновь далековато. Тот сделал ещё полшага.

– Ты и я-я-я…

С глухим хрустом колени Джессики врезались Джону в грудь. Он отлетел на два метра, свалился на землю и замер. Джессика вскрикнула, неловко соскочила с качели на полном ходу, и бросилась к лежащему без движения Джону.

– Джонни, – залепетала она, – я знала, что эти глупости плохо кончатся! Джон!

Ладошками она повернула к себе бледное лицо Джона, на сухих губах которого начала расползаться улыбка.

– Дурак!

Джон перекатился на бок, согнулся, засмеялся и заохал сквозь кашель. Джессика, растроганная, отвернулась.

– Ох, рёбра мои, рёбра, – хрипел Джон, – тебе можно было тараном работать в древнем Риме!

– Кем? – не оборачиваясь, тихо спросила Джессика.

– Тараном – бревном, которым ломали ворота крепостей.

– Дурак!

Джон откашлялся, сел на землю и обнял девушку со спины, навалившись на неё и поднеся губы к самой шее.

– Любимая! – зашептал он. – Дай мне последний шанс! Позволь быть твоим рыцарем на сегодняшнем выпускном балу. Я обещаю, что на целые сутки забуду про компьютеры, и кроме тебя не будет в моей жизни ничего.

Джессика молча слушала. Затем развернулась и обняла своего мальчишку. Они сидели на земле и молчали какие-то минуты.

– Но это последний шанс, Джон.

Тот жмурился, утопая лицом в её волосах. Они начали одновременно вставать, помогая друг другу.

– Ну насчёт «суток» я, конечно, со значительным запасом анонсировал…

Джессика хлопнула того по груди открытой ладонью. Джон снова согнулся и засмеялся, защищаясь от побоев Джесс. Наконец девушка успокоилась и заговорила серьёзно.

– Я полюбила тебя за твою гениальность и волшебство твоих идей, но всю жизнь чувствовать себя одинокой, ненужной – это слишком. Последний шанс, Джон! Ровно в восемнадцать у входа в актовый зал. Опоздаешь на минуту, и я пойду одна.

– Одной нельзя.

– Тогда я пойду с кем-нибудь другим.

Джон растерянно смотрел в глаза Джессики.

– Я не чувствую связи между нами, Джон, слышишь? Между людьми должна быть связь, а между нами её нет.

Она стояла перед ним – очаровательная и строгая. Джон кивнул:

– Я налажу связь, Джесс. Обещаю.

Они нежно распрощались, и Джон отправился к себе. До шести вечера было ещё достаточно времени, чтобы успеть сделать для Джесс нечто особенное, что обязательно вновь очарует её сердце, как в день знакомства – первый день встречи студентов почётного физического факультета Королевского колледжа Оксфордского университета.

Джон возвращался по небольшой уютной улочке Корнмаркет, окружённой старинными четырёх-пятиэтажными домишками из бежевого и коричневого камня да кирпича.