Анника - Пламя. Очень аполитичная история

Она, без всякого стеснения, встала с постели и начала одеваться:

– Я ухожу. Я, конечно, верю, что есть в Мире нечто этакое, потустороннее, что ли… Но, для меня всё, что ты сказал сейчас – это слишком.

– Ты не веришь мне?

Девушка уже у самого порога спальни обернулась, чтобы убедиться, что он не шутил, и по выражению лица Филимона поняла, что говорил он вполне серьёзно.

– Ты и сам сказал, что понимаешь, как всё это звучит.

В раскрытое окно он увидел, как она, торопливо оглядываясь, идёт по дороге прочь, заворачивает за угол и исчезает из виду. Фил подумал о том, как будет недоволен Мастер, когда придёт и не застанет её здесь.

Когда Алина повернула за угол очередного дома, в лицо ей ударили горячие потоки ветра. Здание городской администрации, стоящее чуть дальше, пылало. Красно-желтые потоки огня вырывались почти из всех его потрескавшихся окон, от чего было понятно, что пожар уже занял всё внутреннее пространство. У центрального входа стоял Марк, задумчиво глядя на стихию, пожирающую здание изнутри. Он обратил на девушку внимание только тогда, когда она уже почти вплотную подошла к нему. Алина остановилась, не зная, что сказать, и он тоже достаточно долго молчал, видя, что что-то тревожит её.

– Мне очень нравится это место, – он нежно погладил пальцами ямочку на её шее между ключицами: – Оно такое бархатное, и сразу показывает, когда ты напряжена…

Девушка грубовато смахнула его руку с себя:

– Это правда? – Всё, что только и смогла она спросить.

Марк испытующе посмотрел на неё.

– Мне сказал твой помощник… Это правда?.. – В глазах её было больше страха, чем злости.

– Да.

Она уверенно направилась дальше по улице. Свернув, Алина почти добежала до общежития, уже не оглядываясь по сторонам. Спешно постучала в одно из окон на первом этаже, и сонное лицо парня появилось в стекле. Увидев её, он молча кивнул, раскрыл створки окна и замок на железной решетке, впуская опоздавшую. В полночь входные двери запирались до пяти утра, и войти можно было, только через окно определённой комнаты, о которой многие уже знали, и за отдельную плату.

– Я завтра утром отдам, – прошептала она парню, не желая разбудить его соседей. В этот момент она была благодарна Филу, который вместо платья принёс ей удобный трикотажный серый спортивный костюм.

В комнате, где она жила, снова было полупусто. Татьяна, сонно вынырнув из-под одеяла на скрип открывающейся двери, раздраженно сделала жест «тише!», прижав указательный палец к губам. Потом она с улыбкой указала на второе тело, укрытое одеялом в её кровати, но девушка уже и так заметила его ноги, торчащие с матраса. Кивнув, она, не раздеваясь, юркнула на своё место.

– Где была то? – Шепотом уточнила подруга.

– Не важно, утром, – ответила ей Алина, закрывая глаза. Но сон долго не наступал, в голове всё крутились слова, сказанные Филом, и лицо Марка, на котором так ярко и горячо отражались языки пламени.

Наконец задремав, девушка увидела перед собой того юношу, что преследовал её до инцидента в парке. С обугленным лицом и кровоточащими ранами на теле он стоял рядом с ней, с укором произнося:

– Это из-за тебя он убил меня, из-за тебя…

Никто не приехал тушить здание администрации до тех пор, пока крыша не обвалилась вовнутрь. Жители соседних домов той ночью крепко спали, никто не заметил ни начала пожара, ни его причины.

Марк долго бродил по улицам города, окутанный дымом и утренним туманом. Когда он на рассвете вернулся в гостиницу, и его встретил мрачный Филимон, они долго стояли друг напротив друга, не говоря ни слова. Глаза Мастера сверкнули металлическим отблеском, и он тяжело ударил Фила в лицо кулаком. Тот согнулся под его ударом, но отвечать не посмел. Марк устало направился в спальню, не глядя на него.

Ни утром, ни на следующий день Алина так и не рассказала подруге о том, что провела ночь с мужчиной намного старше себя самой. О том, что поведал ей помощник Марка, она тоже умолчала. Тогда, у горящего здания администрации, посмотрев в глаза, где отражалось пламя, она поверила во всё, но совершенно не знала, что ей дальше со всем этим делать. Словно бы выжидая чего-то особенного, она затихла и продолжила жить. Перестала ходить на митинги и выводить из себя общественных деятелей. Знакомые с удивлением наблюдали в ней новую трансформацию, а Татьяна говорила всем за спиной Алины, что так обычно она ведёт себя перед бурей: затихает, чтобы потом взорваться с новой силой.