Дэвид Болдаччи - Где моя сестра?

Этли вытерла глаза и кивнула отцу, но не могла оторвать глаз от мертвого животного, чей застывший взгляд был направлен, как ей казалось, исключительно на нее, пока кровь вытекала из изуродованной головы. И она знала, что не забудет его жалобный вой, когда в него попала первая пуля. Его убили за то, что он просто охотился, чтобы поесть. Она не забудет, как он корчился на земле с изуродованной спиной, не понимая, что случилось, но инстинктивно чувствуя, что его жизнь подходит к концу, отчаянно пытаясь встать и убежать.

И выжить.

Эта мысль заставила Пайн вспомнить о сестре.

И о том, что Мерси могли оставить примерно в таком же состоянии, когда ее унесли из единственного дома, который она знала. Какая-то неизвестная сила отняла у нее жизнь. Без всякой на то причины, если не считать прихоти жестокого безумца.

Избавил ли кто-то тебя от мучений?

Забрал ли твою боль, Мерси?

Я надеюсь, что так и было. Я молюсь об этом .

И тут Пайн наконец захотела выпустить то, что слишком долго находилось у нее внутри. Она превратилась в перегороженную плотиной реку, мучительно пытавшуюся вырваться на свободу.

Но у нее не получилось. Слезы не приходили.

Впечатляющий образ Дэниела Джеймса Тора промелькнул перед ее мысленным взором.

Если он забрал Мерси, Пайн молилась, чтобы ее конец был быстрым. Но она слишком хорошо знала историю Тора, чтобы поверить в это.

Так и заснула, думая о сестре. И сон ее был тревожным.

Впрочем, так бывало почти всегда.

Поисковые собаки – нулевой результат.

«И что тут удивительного?» – подумала Пайн.

В длину каньон достигал 280 миль и в ширину – почти 18, с огромным количеством укромных уголков и расселин, которых не сосчитать за всю жизнь. Поэтому не стоило удивляться, что тело найти не удалось. Однако не следовало исключать, что труп не удалось обнаружить по той простой причине, что в каньоне его не было.

Рано утром Ламберт прислал Этли сообщение о результатах поисков – точнее, об их полном отсутствии.

У Пайн не было ресурсов, чтобы проверить весь каньон, как и ни у кого другого. Не говоря уже о могучей реке Колорадо, действующей на твердый и мягкий камень, из которого состоял Гранд-Кэньон, одновременно как отбойный молоток и скальпель. Именно по этой причине он и существовал. Если мистер Мошенник упал в ледяные быстрые воды Колорадо, его тело могло сейчас находиться в Мексике.

Пайн надела спортивный костюм, захватила сумку со сменой одежды, которую приготовила с вечера, села во внедорожник и уехала.

Путь до спортивного зала занимал десять минут. Впрочем, за это время можно доехать до любого места в Шеттерд-Рок. Час пик наступал в тот момент, когда тебе удавалось увидеть две едущих машины одновременно. Пайн припарковалась на пустой улице.

Было еще рано и совсем нежарко. Но солнце уже взошло, и очень скоро станет теплее, а потом всякий, кто окажется под открытым небом, будет потеть, если начнет двигаться чуть быстрее, чем очень медленным шагом.

Пройдет еще два месяца, прежде чем погоду можно будет назвать прохладной или освежающей.

Но сейчас Пайн собиралась вспотеть изнутри.

Она вошла в зал и кивнула владельцу.

Его звали Кенни Куни, уроженец острова Мауи. Рост пять футов и восемь дюймов, вес 240 фунтов, мощные плечи.

Он занимался у стойки, и на грифе его штанги было столько блинов, что тот выгибался под их тяжестью. Куни кивнул в ответ и сделал очередной подход. Его футболка пропиталась по́том в процессе битвы со штангой, а шорты сильно натянулись на мощных загорелых бедрах с выступающими венами.

Его спортивный зал принадлежал к традиционной школе – здесь отсутствовали модные излишества, имелся лишь необходимый минимум для серьезного любителя тяжелой атлетики.

И еще одно: Кенни не верил в кондиционеры во время занятий спортом. В зале стояли лишь два напольных вентилятора, неспешно гонявших теплый воздух слева направо и обратно. Если ты не начинал здесь потеть, тебе следовало проверить свои железы и поры.

В зале находились еще два человека. Оба бывали здесь постоянно. Один, высокий черный мужчина лет пятидесяти с великолепным прессом, другой – коренастый белый лет сорока, который разрабатывал поврежденное колено. Пайн не знала их имен, более того, никогда не спрашивала. Ей было лишь известно, чем они обычно тут занимались. Вероятно, и им про нее – ничуть не больше. Постоянные посетители приходят сюда не для разговоров, а для того, чтобы поднять как можно больше железа. И они берегут дыхание – ведь, если все делать правильно, у тебя не остается сил на болтовню.