Лев Голубев-Качура - Бороться за жизнь до конца! Боевик

В таком восторженно-возбуждённом состоянии я ещё ни разу её не видел.

– Откуда это у тебя, говори?! – в её голосе вновь появилась требовательность и жёсткость, – что молчишь, украл?!

Ошеломлённый её поведением и словами, я молчаливо пожал плечами, а затем, обиженно проговорил:

– Почему… сразу… украл? Это подарок моей квартирной хозяйки.

– Не врёшь?

– Мне это надо?

– Отдай мне его. Ты же всё равно собирался его выбросить.

Я что-то заподозрил в её словах. Меня насторожили и её поведение, и учащённое дыхание, и взгляд – она с такой жадностью, любовью и восторгом смотрела на кусочек горячего камешка, что это показалось мне даже неприличным.

– Извини, Гвен, но я не собирался его выбрасывать…, я его остужал, – соврал я и, ещё раз повторил, – извини! – И попытался через импровизированную чалму вновь водрузить его на место.

– Подожди, Джонатан, подожди!!! Ты даже не понимаешь, какая вещь у тебя в руках, и ты…, ты не сможешь ею воспользоваться, как надо…. Дай мне её хотя бы на время.

Я заколебался…., нуу, совсем немножечко…, но всё же…

– А, ты вернёшь мне его, не обманешь?

– Верну, верну, не переживай, – в её голосе появились просящие нотки. – Только дай мне его сейчас, он нас выведет к людям.

– Этот камешек? – с иронией усомнился я. – Ну и фантазёрка же ты, Гвен. Хотя, ладно, раз дала слово…, поверю на этот раз, но если… – всё ещё колеблясь, я протянул ей источающий жар, камешек.

Она взяла его в руку, посмотрела на него, казалось, она пыталась что-то найти на нём, затем, стала медленно поворачиваться вокруг своей оси. Двойная тень на песке тоже пришла в движение – она, колеблясь, то сужалась, то расширялась.

Я с любопытством наблюдал за манипуляциями Гвен с камнем, и всё ещё ничего не понимал.

Сделав полный оборот, она протянула руку в сторону ближайшего бархана и произнесла:

– Нам туда!

– Это тебе камешек подсказал? – в моём голосе явно прозвучал сарказм, – ты не ошибаешься, подруга?

Но она, ничего не ответив, вернулась к своему мешку, а вместе с ней, даже не сказав «Прости!», ушёл и мой камешек.

– Так ты, идёшь? – надевая лямки вещевого мешка на плечи, спросила она.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Глава вторая

Таща кофр по песку, я на первых же десяти ярдах понял – это не гладкое покрытие аэровокзала или тротуара, это песок, Чёрт его побери! и колёсики здесь не помощники, а наоборот.

Подхватив кофр за ручку, я попытался ускорить шаг, чтобы догнать ушедшую вперёд, Гвен, но песок быстро набился в туфли и стал, как наждаком, натирать ноги. Даа, так я далеко не уйду, понял я, а вот Гвен, она, действительно, сюда направлялась, обожгла меня догадка. Она, или знала что-то об условиях на этой планете, и поэтому так экипировалась, или же очень предусмотрительная.

Но, как-бы там ни было, она всё дальше и дальше удалялась от меня.

– Гвен, пожалуйста, умерь свою прыть! – закричал я своей подруге, – я не могу так быстро идти, как ты. Я же не спидер, в конце-концов.

– Ты же знал куда летишь, вот и надо было одеваться соответственно, – «уколола» она меня.

– Чёрт тебя забери! Я, что, двадцать раз должен тебе объяснять, как я сюда попал, – возмутился я эгоизмом девушки, – я же не по своей воле!

После моего возмущённого восклицания, она всё же замедлила шаг, и я вскоре догнал её. Теперь мы шли рядом. Я частенько останавливал взгляд на её одежде и, если честно, завидовал – мне бы так быть одетым: высокие голенища ботинок не позволяли песку попасть внутрь, толстые подошвы не пропускали жар, исходящий от песка, а уж о комбинезоне и говорить нечего.

Даа, мне бы такую одежду, в очередной раз позавидовал я и облизал пересохшие, начавшие покрываться сухой корочкой, губы.

Мы шли уже часа три, а впереди, сколько видели глаза, простирался всё тот же, сверкавший под лучами жаркого двойного солнца песок, и не было даже намёка на какое-нибудь деревце. Даже кустарник, типа перекати поле, не рос здесь. Здесь была вотчина песка – вокруг песок, песок, только песок и ничего более! Хорошо ещё, что я по совету Гвен, закрыл лицо полотенцем, оставив только узкую щелку для глаз, а то бы давно ослеп, а лицо от ожогов покрылось бы волдырями.

Кофр я давно бросил, вытащив из него и надев на себя несколько рубашек и рассовав мелочь по карманам.

Моё тело покрылось обильным потом, и мне даже казалось, что моя одежда промокла насквозь, но она была сухой и, как ни странно, я сейчас переносил зной легче, чем в начале приземления. Совет Гвен надеть на себя побольше рубашек и закрыть лицо полотенцем, как нельзя вовремя пригодился мне.