Дато Турашвили - Побег из СССР

– Ты, верно, Куру имеешь в виду? – пошутил Кахабер, а Паата очень серьезно спросил:

– Паспорт оставил?

– Оставил. А вы что сделали?

– А что мы должны были сделать?

– Вы же должны были того монаха навестить.

– Навестили.

– И что?

– Мы пока ему ничего не сказали. Через несколько дней он приедет, тогда и скажем.

– А он согласится?

– Еще не знаем.

– Надо уговорить. Монах нам очень нужен. Он оружие в самолет должен пронести.

– Знаем. Нас всех обыщут.

– Когда мы летом летали в Москву, этим же рейсом летел какой-то священник. Мы специально следили – его вообще не обыскивали, относились с особым почтением, подчеркнуто, чтобы все это видели…

– Знаю. Сейчас им так удобнее, вот поэтому нам очень нужен тот монах. Я твердо решил: при любом варианте – еду. Здесь у меня никогда работы не будет, это уже точно.

– У меня работа-то будет, и что с того? Семнадцатый год учусь, а дадут мне в месяц сто двадцать рублей, еще и вычитать будут.

– Я пошел, – прервал Паату Гия и встал.

Попрощался с обоими, достал сигареты:

– Покурю, когда выйду.

– В конце недели мы узнаем ответ монаха и сообщим.

– Жду.

Вскинув в прощальном жесте руку, Гия еще раз попрощался с братьями и ушел.

Дверь ему открыла жена, и он сначала поцеловал ее в щеку, а потом достал из кармана детское лекарство. С довольным видом Гия протянул лекарство Манане и сел на стул:

– Ну, как он?

– Спит.

– Завтра у меня и деньги будут.

– Тебя с такой радостью взяли на работу, что первую зарплату завтра же и выдадут?…

Гия улыбнулся.

– Мне отказали.

– Документы забрал?

Гия кивнул.

– Дай, спрячу. Может, когда и пригодятся.

– Куда спрячешь?

– Под твои «левисы».

Гия пытливо вгляделся в ее лицо: он старался угадать, знает ли уже Манана, какая судьба постигла его джинсы. Но, не заметив ничего подозрительного, ответил:

– Нет у меня документов.

– А где они?

– Наверное, уже в Баку.

Теперь улыбнулась Манана:

– Если ты бросил их в реку, то твои документы еще даже до Рустави не доплыли. Если передумаешь, там и должен их ловить.

– Не передумаю. Все решено.

– А с нами что будет?

– Ради вас и уезжаю, вы тоже здесь не останетесь. Вначале мне самому надо отсюда выбраться, а потом, конечно, и вас вывезти…

– А как?

– Пока не знаю.

– Но ты уже окончательно решил с отъездом?

– Окончательно.

– Наверное, в новых «левисах» и поедешь.

Манана не улыбалась, но эта шутка все же очень рассердила Гиорги, и он поднялся. Достал сигарету, прикурил, потом погасил и, уходя, в сердцах громко хлопнул входной дверью, забыв, что ребенок спит.

Уже потом, 18 ноября 1983 года, в том самом неудачно угнанном самолете, получив несколько пуль, одна из которых была смертельной, в последнюю секунду своей жизни, Гия все же вспомнил тот день, когда показал маленькому Гиорги звезды на лунном небе и сказал – если соскучишься, найди эту звездочку и помаши мне рукой…

Море было таким спокойным, что казалось неподвижным. Неподвижное Черное море. Таким оно бывает осенью, незадолго до самых ветреных бурных зимних дней. Солнце перед заходом становилось огромным, красным и красивым.

Обычно Тина и Гега наблюдали за заходом с балкона. Оттуда как на ладони просматривалась вся прибрежная полоса, тщательно контролируемая русскими пограничниками, вооруженными автоматами. Ведь совсем близко, уже через две деревни, начиналась Турция. Приближаться к границе, даже на несколько километров, конечно, было запрещено. Тина и Гега сняли комнату в доме, который стоял наверху, на самой вершине горы, и у которого был прекрасный балкон. Дом принадлежал лазам. Как и все лазы, хозяева часто готовили вкусную черноморскую рыбу и нередко приглашали на обед или ужин и Тину с Гегой. Гости очень сблизились с хозяевами, но английским Гега продолжал заниматься все же скрытно – он не хотел, чтобы его усердие и прилежание вызвало подозрения у семьи, живущей так близко к границе. Поэтому и было немного комичным это тайное изучение новых слов: по ночам, шепотом, вместе с Тиной, которая вознаграждала его поцелуями за правильный ответ.

Накануне отъезда они снова прогулялись по набережной, решив посмотреть на закат с берега и только потом вернуться в дом.

Стояла осень, было холодно, но холод еще не пронизывал до костей. Тину согревала близость Геги, которую она постоянно ощущала, особенно когда Гега, сидя рядом, слушал плеск волн и ждал заката.