Дмитрий Болотин - Лабиринт

В этом автомобиле я не получал такое удовольствие от езды, как на своих предыдущих машинах. Слишком тихо и плавно шла. Когда я ехал на своей первой машине, пятилетней иномарке на девяносто лошадиных сил, купленной через полгода после окончания университета, я всем нутром мог прочувствовать то, как быстро еду. Можно было даже не сильно переживать по поводу того, что превышу скорость более, чем на шестьдесят километров в час, так как быстрее она просто не ехала, и я просто утапливал педаль газа в пол. Жаль, что двигатель сгорел через семь месяцев после покупки, и пришлось её продать.

На работе кипела жизнь. В моём отделе было двадцать три человека: я – руководитель, Маша – секретарь, Алина – возглавляющая лабораторию физических испытаний разрабатываемого нами топлива, с семью лаборантами в штате, и Паша – возглавляющий химическую лабораторию с двенадцатью лаборантами. В целом, Алина и Паша, безусловно, были отличными знатоками своего дела, но не сильно превосходили по своим профессиональным качествам наших рядовых лаборантов. Однако у них была одна очень важная особенность – я им доверял. Моё доверие к ним заключалось не только в уверенности, что они могут эффективно справляться с непредвиденными ситуациями в моё отсутствие, но и на межличностном уровне: я не ждал от них подвохов и недомолвок, так как даже в тех редких случаях, если они допускали ошибки, они не пытались, поджав хвост, переложить ответственность за них на других, и что самое главное, проявляли инициативу в нашей работе. Алину я повысил из лаборантов в заведующую лабораторией два года назад, через день после того, как возглавил отдел, и таким переходом освободил соответствующую должность, которую сам до этого занимал, а Пашу привлёк год назад извне, познакомившись с ним в одной из командировок, вроде той, в которую улетаю сегодня.

Залетая в свой кабинет, я поздоровался с Машей и кратко сообщил о том, чтобы она незамедлительно пригласила ко мне Бориса – лаборанта-химика, и назначила встречу с Пашей через двадцать минут. Я брал время с запасом, так как ориентировочно рассчитывал потратить на первый разговор максимум минут десять. За мгновение до того, как Борис постучал в дверь, я освежил в памяти его отчество в кадровых документах.

– Борис Викторович, заходите, присаживайтесь! – пригласил его я, показывая жестом руки на стул, стоящий у моего стола.

– Здравствуйте, Андрей Александрович, Вы хотели меня видеть?

– Да! – я на пару секунд замолчал и подождал, пока он поудобнее устроится на стуле. – Как Вы помните, Вас несколько раз ловили на том, что Вы приходили на работу в весьма помятом состоянии, – в голове проскочила мысль, что с таким перегаром, как он, я даже на пары по понедельникам не позволял себе приходить, когда был студентом, – и затем, когда у нас на носу была сдача одного из продуктов, Вы взяли отгул на неделю, обещая, что по возвращению наверстаете все дела.

– Да, всё так. Мне жаль, что так получилось до моего отгула, и я, как Вы помните, дал Вам слово, что это не повторится. А отгул взял по причине плохого самочувствия. Понимаете, на данный момент я в процессе развода с женой, и у меня сейчас немного тяжёлое время. Думаю, что это и подкосило моё здоровье на прошлой неделе – схватил грипп какой-то. Но я действительно всё наверстаю. Если нужно принести больничную справку, то завтра она будет у Вас.

Борис в свои сорок два года сидел и оправдывался передо мной как маленький мальчик, причём врал он весьма неумело. Его ложь была бы для меня очевидной даже в том случае, если бы я не знал реальных фактов: ведь этот идиот был настолько тупой, что выложил в социальную сеть фотографии о том, как он отдыхал всю неделю на Кипре и развлекался с какой-то шлюхой (или, быть может, женой). Он что, думал, что я за ним не слежу?! Хотя, нужно отдать ему должное – необходимо было постараться за пять дней на Кипре не загореть, чтобы не скомпрометировать себя. Да ещё и этот развод приплёл, рассчитывая на моё снисхождение и солидарность. Он-то откуда знает, что я развёлся?! Интересно, действительно ли он разводится? Интересен не сам факт, а то, сумею ли я понять, говорит он правду или нагло мне лжёт.

– Борис Викторович, боюсь, что мы вынуждены расторгнуть с Вами трудовые отношения. Мы, как Вы знаете, многократно шли Вам на уступки, и мне очень жаль, что у Вас сложилась такая тяжёлая ситуация. Я понимаю, что, вероятно, развод с женой может быть психологически тяжёлым моментом в жизни, подрывающим, в том числе, и иммунитет, но Вы и нас поймите, у нас очень жёсткие сроки сдачи продуктов, и мы не можем рисковать исполнением обязательств из-за непредвиденных ситуаций. К тому же, так или иначе, Вы работаете в химической лаборатории, являющейся потенциально вредным местом, и это также может способствовать тому, что Вы неважно себя чувствуете. Мне кажется, что с моей стороны будет правильным посоветовать Вам сменить место работы на то, где Вы могли бы чувствовать себя более свободным без привязки к жёстким временным условиям.