Дмитрий Болотин - Лабиринт

Капитан посмотрел на траву: – Рука правая, надо бы левую найти. Раз одна есть, значит, и вторая где-то лежит.

Рациональность доводов полицейского меня даже несколько забавляла. Думаю, что с капитаном я бы нашёл общий язык.

К восьми часам вечера мы с Олегом ещё были на месте пожара. Веру он отвёз спать в отель ещё два часа назад. Пожарные машины уехали, и сотрудники МЧС тоже все разошлись после того, как удалось обнаружить ещё пару кусков тела Игоря, включая левую руку, на которой действительно было кольцо, и полностью потушить обломки дома. К десяти часам вечера ни у кого не было сомнений в том, что пожар произошёл по вине брата. Предполагалось, что он, будучи пьяным, не досмотрел за огнём на плите, вследствие чего произошло возгорание с последующим взрывом баллона, и гибель. Так было удобно считать абсолютно всем заинтересованным лицам, и если не вплывёт каких-либо новых фактов – а они вряд ли появятся – то я надеялся, что дело закроют уже через неделю. Соседи видели, как Игорь на своей машине заехал в гараж, но никого больше не видели: в машине он ехал один, что с уверенностью подтвердил сосед, мимо которого он проезжал, а то, как кто-либо, кроме брата, заходил в дом или выходил из него, никто не видел.

Мы распрощались с капитаном полиции и сели с Олегом в заказанное такси.

– Ну и денёк! – со вздохом сказал Олег.

– Интересно, как там гости? Совсем про них забыл. Они же в квартире остались.

Когда я отвозил Веру в отель, на её телефон позвонил один из присутствующих с вопросом о том, что случилось и когда мы вернёмся. Я объяснил вкратце ситуацию и попросил продолжать застолье столько, сколько потребуется, и извинился за то, что мы не можем приехать.

– Думаю, что они уже разошлись по домам, – ответил Олег и после недолгого молчания продолжил: – Знаешь, а ведь ты теперь единственный родственник Веры. Хорошо, что ты здесь!

– Да уж! Ей, наверно, ужасно тяжело, – ответил я. – Ты посмотри на её состояние через пару недель: мне кажется, что в силу последних событий не стоит откладывать свадьбу. Ведь после того, как Вы поженитесь, у неё снова станет много родственников: ты и вся твоя родня. Я думаю, что вам следует отправиться к твоим родителям, раз вы хорошо общаетесь, и провести некоторое время у них. Думаю, что сейчас важно дать ей понять, что у неё, вопреки случившемуся, осталось много близких и любящих её людей.

– Пожалуй, ты прав. Наверно, так и поступим.

– Я, к сожалению, вынужден завтра днём улететь отсюда, но я всегда буду на связи. Мой номер у тебя есть. И, да, раз ни родителей, ни Игоря больше нет, то получается, что мы с Верой остаёмся единственными наследниками квартиры и участка – мне ничего не нужно. Подготовьте бумаги и распродайте всё или оставьте себе. В любом случае я ни на что не претендую – ни дачу, ни квартиру я никогда не считал своими. Когда приеду в Питер, узнаю у своего юриста, что от меня требуется: наверное, нотариально заверенный отказ от вступления в наследство или дарственная на имя Веры. Узнаю, в общем, и всё сделаю.

– Хорошо, я передам Вере. Спасибо! Думаю, что это всё не к спеху. В ближайшее время она вряд ли этим всем готова будет заниматься.

Мы подъехали в отелю, в котором жили Олег с Верой, и я сказал, что хотел бы попрощаться с сестрой, так как завтра, вероятно, не успею повидаться с ними. Таксиста я попросил подождать минут пятнадцать. Мы тихо зашли в номер и увидели мирно спящую на кровати Веру. Я сел рядом с ней и погладил её по тёплой щеке.

– До свидания, Верусь! Скоро ещё увидимся! – тихо прошептал я и, поцеловав её в лоб, встал и направился к выходу, задержавшись на мгновение.

– Олег, Вера говорила, что ты ей какие-то антидепрессанты даёшь. Можешь мне пару таблеток дать? – спросил я.

– Конечно, сейчас. Только ей их по рецепту продали: врач выписал, так что соблюдай инструкцию! – сказал Олег и тихо приоткрыл ящик стола, доставая упаковку. – Тебе сколько?

– А как их пить?

– По одной не более двух в день и не более семи дней подряд, – Олег тихонько достал инструкцию из упаковки и протянул мне.

– Инструкция не нужна, я понял. Дай две и стакан воды, если можно.

Проглотив одну таблетку антидепрессанта и ещё одну болеутоляющего, я поблагодарил Олега и попрощался с ним, но, открыв дверь, я остановился на пороге: – Слушай, Игорю же ведь какие-то похороны надо будет организовывать. Вы этим займётесь?

– Я всё устрою, когда нам в морге отдадут то, что от него осталось.

– Я тебе переведу пятьдесят тысяч. Не знаю, почём нынче обходятся похороны, но уверен, что недёшево. Тем более, двое похорон подряд. Если нужно будет ещё, то скажи, и я ещё переведу. Правда, раньше, чем в следующую пятницу, у меня вряд ли будут деньги. Какая-то череда совершенно непредвиденных расходов навалилась, и нужно зарплаты дождаться.