Кори Доктороу - Выход

После того, как чай был заварен, она налила его в кружки и раздала по кругу. Оказалось, что складывающиеся чашки имелись и у других людей. У некоторых оказались даже кружки из сверхплотных казинаков, склеенные медом с пасеки «Б и Б», прочные как камень и твердые как античные солнца – восхитительный домашний вкус для любого, кто жил в «Б и Б».

Почему люди подобно белкам держали у себя эти вещи? Потому что как только кто-то начинал говорить о нормировании продуктов, стремление делать запасы становилось непреодолимым.

Как только она начала делиться чаем, тяга к накоплению запасов начала пропадать. Можно было жить в мире, соответствующем твоим надеждам, или жить в мире, которого ты боялся – окружающий мир всегда соответствовал твоим надеждам или страхам. Она вытряхнула все из своего рюкзака, нашла одеяла и раздала их людям без курток. Она сняла свою куртку, чтобы добраться до жилетки с начесом, сняла ее и отдала дрожащей от холода беременной женщине, которая пришла к ним совсем недавно и имени которой она еще не успела узнать. Затем, предупреждая холод, надела куртку обратно. Куртки было достаточно, даже если просто стоять на месте. Аккумуляторов в ней хватало на несколько дней и при более сильных холодах.

После этого все начали нормализацию своей верхней одежды: тихая всеобщая проверка как минимум пятидесяти человек, практически всех давних обитателей «Б и Б». Проверив одежду, они начали осматривать снаряжение. Этот стихийный ритуал начался с неспешной торжественности, а закончился смехом в лицо Джимми и его боевым, жадным качкам.

Они растерялись, понятия не имея, как все это воспринимать. Джимми был похож на загнанного в ловушку зверя. Лимпопо вспомнила этот взгляд человека, готового сорваться в истерике, и это ей совсем не понравилось. Пришло время делать ответный ход.

– Хорошо, – и хотя она говорила тихо, голос ее был слышен всем. Если кто-то негромко разговаривал, на него шипели, пока не устанавливалась полная тишина. – Где начнем строить? У кого какие идеи?

– Строить что ? – требовательно спросил Джимми.

– «Бандаж и брекеты II», – ответила она. – Но надо будет подобрать название получше. Сиквелы – отстой.

– Что вообще ты несешь ? – совершенно определенно, у него начиналась истерика.

– Ты отобрал у нас этот дом. Мы построим себе получше.

– Издеваешься? Ты готова сдаться вот так, просто опустив руки?

– Нас называют ушельцами , потому что мы уходим, – она не добавила: понятно тебе, недоумок . Этого и не нужно было говорить. – Это большой мир. Мы можем построить что-то гораздо лучшее с учетом всех сделанных здесь ошибок.

Она смотрела на него. Его рот приоткрылся от удивления. Она знала его как облупленного. Еще секунда, и он заговорит…

– Но это…

– Конечно, – она начала вдавливать его в землю, как асфальтоукладочный каток, – высока вероятность того, что ты со своими друзьями просто разрушишь это славное место. Когда вы уйдете отсюда, мы вернемся и используем развалины для получения сырья, – она снова сделала трюк с паузой, выжидая.

– Ты не…

– Если, конечно, ты не сожжешь здесь все дотла и ничего не разграбишь.

Поведется ли он на это третий раз? Да, поведется…

– Я не поведусь на твои…

– Ты, наверное, планируешь забрать у нас личные вещи, раз уж национализировал наш дома в пользу Народной Республики Меритопия?

Если придерживать сарказм при каждом его проявлении, впоследствии он становится более изощренным. Слова Лимпопо ударили прямо по его умственной мошонке, и она явственно это почувствовала. Четыре раза она не давала ему ничего сказать, а потом ударила наотмашь. Это было так прекрасно и так неприлично. Но сейчас-то уж наплевать. Этот гад отобрал у нее дом.

– Ну смотри, – на этот раз он сам все сделал за нее, не веря, что ему удастся вставить слово, а когда она его не перебила, он замолчал, как будто язык проглотил. Тут уже заржали его спутники-дебилы. Он был всесторонне опущен и стоял там со спущенными метафорическими штанами. Лицо его стало пунцово-красным. – Нам вовсе не нужно этого делать…

– А мне кажется, что нужно. Ты четко дал понять, что настолько одержим этим местом, что хочешь получить его в свое полное подчинение. Ты проявил себя как монстр. А когда мы встречаемся с монстром, то просто тихо отходим в сторону и даем ему обглодать желанную кость. Однако мы знаем, что в мире можно найти и другие кости. Мы знаем, как делать кости. Мы можем жить так, как будто настали первые дни лучшего мира, а не как будто мы герои начальных страниц романа Энн Рэнд [36] Американская писательница и философ родом из России, создательница философии объективизма. . Забирай это место, но нас здесь не будет. Мы все уходим отсюда.