Кори Доктороу - Выход

Она улыбнулась в ответ, радуясь тому, как все развивается. Повернулась к нему спиной, посмотрела на него поверх плеча и позвала его, едва кивнув головой. Этого было достаточно. Он робко тер ее спину горячим, обжигающим полотенцем, а она пыталась давить на него всей массой своего тела. Он тер сильнее, смочив полотенце. Он наклонился, чтобы достать до ее ягодиц и ног, она повернулась, когда он достиг ее щиколоток и начал двигаться вверх. Когда он снова встал на ноги, она уже приготовила свое полотенце, все еще испускавшее пар после ведра, и начала тереть его грудь и плечи. Они снова взялись за руки и зашли в самый горячий бассейн. Вода была настолько обжигающей, что проняла их насквозь, кроме крепко сжатых ладоней. Они опустились в воду, сжимая руки так, что побелели костяшки пальцев. Также рука об руку они зашли в самый холодный бассейн, взяли полотенца и омыли друг друга с головы до пят.

Перемещаясь вперед и назад, его левая рука в ее правой, они мыли друг друга, прижимаясь телами, погружались в онсэн, сливаясь в одно то холодное, то обжигающе горячее тело, один сгусток нервов. Закончив, они сидели в душе и натирали друг друга мылом, брызгая друг на друга водяными струями. Они ушли в раздевалку, облеклись в балахоны, на миг разлучившись. В это время они чувствовали касания призрачных рук. Когда они снова переплели пальцы, то им показалось, что наконец вернулось нечто родное и потерянное.

Рука об руку они шли слабо освещенными коридорами. Они обошли общий зал, укрывшись от тех людей, чьи голоса были слышны за журчанием кофия. Они медленно взошли по лестнице, шаг в шаг, слыша, как под ногами на стыках скрипел грубый ламинат. Когда достигли первого пролета, она свободной рукой коснулась сенсорной поверхности, запросив сведения о свободных комнатах, нашла одну на верхнем четвертом этаже, где размещались самые маленькие комнаты, размером практически с гроб.

Не говоря ни слова и тяжело дыша, они поднялись наверх, прислушиваясь ко всем звукам в здании: плакал ребенок, кто-то спустил воду в туалете, кто-то принимал душ. Еще один пролет, несколько крутых поворотов по небольшому извивающемуся лабиринту четвертого этажа, и вот он уже кладет свою ладонь на табличку на двери, после чего дверь откатывается в сторону. Включилась лампа, осветив пустую комнатушку с кроватью-чердаком, аккуратно заправленной свежим бельем. Под кроватью стояли стол и стул, вещи были расставлены в неуклюжей попытке создать обстановку домашнего уюта: несколько книг, несколько скульптурных отпечатков геометрических твердых тел. Какая-то часть сознания Лимпопо вспомнила, как она расставляла эти вещи когда-то, завершая отделку комнаты. Она уже год не поднималась сюда и была очень довольна, что система «Б и Б» поддерживала комнату в порядке. Или ее жители были достаточно сознательными, или система «Б и Б» отмечала, что комната становится неухоженной, и вносила ее в список неотложных дел, после чего ее кто-то прибирал.

Теперь они зашли в эту комнату, и дверь захлопнулась за ними до щелчка. Он протянул руку, чтобы приглушить свет, однако она снова включила свет на полную мощность. Лимпопо поняла, что ей нравится смотреть ему в лицо при хорошем освещении. Смотреть в лицо практически незнакомцу при ярком освещении, не притворяясь, что ты смотришь куда-то еще, ощущая при этом на себе взгляд этого незнакомца – такая возможность ей редко выпадала. Это было по-своему интимным переживанием, как и любой физический контакт.

Он сконфуженно улыбался. А ей нравилось, как изгибаются его губы.

– Все хорошо? То есть я хотел сказать…

– Мне просто хотелось посмотреть на тебя.

Ей нравилось то, насколько быстро он ее понял, нравилось, как он отвечает взаимностью, как блестят его глаза, когда он откровенно рассматривает ее лицо, быстро переводя взгляд с глаз на лоб, на нос, на уши. Эта откровенность напомнила ей, как они переплели пальцы и крепко держали друг друга за руки.

Именно это и нравилось ей в жизни ушельцев. В дефолтном мире она нередко соблазняла и поддавалась соблазну, но ее никогда не оставляло ощущение, что это все пустая трата времени. Лучше закончить эти романтические шашни и от души потрахаться, ведь скоро собрание, работа, протесты, приготовление пищи или какие-нибудь обязанности по дому. Даже в «Б и Б» трудно было избавиться от этих ощущений. Но сейчас она радовалась, пребывая в этом бесконечном забытьи. Она вспомнила нежелание Итакдалее выполнять рутинную работу в «Б и Б», его неспособность подобрать себе работу или определенную роль. Это означало, что они могли быть вместе настолько долго, насколько сами пожелают.