Рут Уэйр - В темном-темном лесу

Я молча киваю.

– Расскажите, что вы помните о прошлой ночи.

– Ничего. Я не помню ничего!

Получается слишком резко, слишком нервно. К своему ужасу, я чувствую, как к горлу подкатывает ком. Я не заплачу! Я взрослая женщина, в конце концов, не ребенок с разбитой коленкой, ревом подзывающий папочку.

– Ну это же неправда. – Ламарр произносит без всякого обвинения, скорее как учительница, подбадривающая ученика. – По словам доктора Миллера, вы прекрасно помните события, которые привели к аварии. Вот и начните сначала.

Я не могу удержаться от сарказма.

– Сначала? Типа, с детских травм, что ли?

– А это уж вам виднее. – Она садится в изножье кровати, проигнорировав больничные запреты. – Если события вашего детства имеют отношение к случившемуся, начинайте с них. Хотя давайте лучше я задам вам несколько легких вопросов, просто чтобы разогреться. Назовите мне свое имя.

А как, собственно, меня зовут? До этих выходных я вроде бы знала, кто я, кем я стала. Теперь же я не знаю ничего.

– Леонора Шоу, – отвечаю я. – Предпочитаю, чтобы меня называли Норой.

– Хорошо, Нора. Сколько вам лет?

Видимо, она хочет проверить, в каком состоянии моя память.

– Двадцать шесть.

– Как вы здесь оказались?

– В больнице?

– В больнице и вообще в Нортумберленде.

– У вас нет северного акцента, – зачем-то го-ворю я.

– Я родом из Суррея.

Ламарр лукаво улыбается мне, давая понять, что это не по правилам – она должна задавать вопросы, а не отвечать на них. И то, что она ответила, – это некий жест, хотя я и не готова определить его значение. Пожалуй, это шаг навстречу в обмене личной информацией: я тебе, ты мне.

– Так что вас сюда привело?

Я хочу потереть лоб, но боюсь сбить повязку. Кожа под ней горит и чешется.

– У нас был девичник. Мы приехали на выходные. Она тут училась. Клэр, в смысле. Невеста. Слушайте, а я что, подозреваемая?

– Подозреваемая? – Прекрасный глубокий голос Ламарр превращает холодное слово в упражнение из сольфеджио. – На данном этапе расследования – нет. Пока мы собираем информацию. Хотя не исключаем ничего.

То есть: пока нет.

– Теперь расскажите, что вы помните из прошлой ночи.

Она возвращается к теме, как очень красивая и воспитанная кошка кружит вокруг мышиной норки. Я хочу домой.

Зуд под повязкой мешает сосредоточиться. Краем глаза я вдруг замечаю на тумбочке мандарин и отворачиваюсь.

– Я помню… – К моему ужасу, у меня наворачиваются слезы. – Я помню… – Я сглатываю ком, впиваюсь ногтями в свои и без того изодранные ладони, надеясь, что боль прогонит память о нем в луже крови на медового цвета паркете. – Пожалуйста, скажите мне, кто… кто…

Я не могу произнести это. Просто не могу. Слова застревают в горле. Я зажмуриваюсь, считаю до десяти, терзаю ногтями ладони до тех пор, пока руки от боли не начинают трястись.

Ламарр издает удивленный возглас. Открыв глаза, я впервые вижу на ее лице искреннее беспокойство.

– Мы бы хотели услышать вашу версию событий, прежде чем мутить воду, – говорит она.

Я понимаю, что она ничего не может поделать – отвечать на мои вопросы ей запрещено.

Мне кое-как удается выдавить из себя:

– Хорошо. Не надо. Господи…

Из глаз начинают литься слезы. Они льются, и льются, и льются. Я знала. Все именно так, как я и боялась.

Я слышу, как Ламарр обращается ко мне по имени, и мотаю головой. Слезы текут из-под крепко сжатых век, обжигают изрезанные щеки. Ламарр сочувственно вздыхает и поднимается с моей кровати.

– Я пока выйду, – говорит она.

Со скрипом приоткрывается и захлопывается дверь. Я остаюсь одна. И плачу, плачу, пока у меня не кончаются слезы.

Ясо всех ног сбежала вниз по лестнице, пытаясь не порезаться битым стеклом и цепляясь за перила, чтобы не поскользнуться в крови. Он скорчился внизу. Живой. Дыхание вырывалось из его груди с всхлипами.

– Нина!!! – закричала я. – Нина, он живой! Кто-нибудь, вызовите «скорую»!

Нина спускалась, перепрыгивая через стекла.

– Как ее вызвать, сигнала нет!

И тут он прошептал:

– Лео…

Я застыла. Откинула с его лица капюшон и узнала. Я узнала.

Этот момент я помню со всей четкостью.

– Джеймс?!

Это произнесла не я, а Нина. Она буквально скатилась с последних ступенек и упала рядом с ним на колени.

– Джеймс, господи… Как ты сюда попал?!

Она чуть не плакала, но при этом действовала с профессиональной сноровкой – бережно прощупала пульс, нашла источник кровотечения…