Олег Ока - Этика уничтожения

Подошёл и к цыганке, сидевшей с ребёнком в подземном переходе. Здесь разговор, видимо, был продуктивней, Гена даже что-то записал карандашиком что-то в своём потрёпанном блокнотике и пошёл дальше, как-будто удовлетворённый результатами брифинга. Роберту надоела игра в шпионов, он подошёл к Гене:

– Думаю, ерундой занимаемся, нам можно ходить вместе. Никто следить за нами не будет, и никто не нападёт. Ей это не нужно.

– Наверное, ты прав. Но, тогда зачем ей нужен убийца для… кого-то?

– Не знаю. Может быть, объект обладает её возможностями?

На этот раз им повезло, во дворе дома на Нарвском, перед церковью они подобрали неплохой столик с отломанной ножкой, а за молочным магазином прихватили пару ящиков на роль стульев. Ещё Гена подобрал по дороге домой небольшой булыжник и кусок проволоки.

Дома столик был торжественно водружён на кухне, но отсутствие ножки портило праздник. Гена задумчиво поставил мебель свободном углу, столешница пришлась чуть ниже трубы отопления.

– Роб, в комнате на подоконнике, кажется, лежит пару гвоздиков? Будь добёр, доставь их сюда.

Заинтригованный принёс требуемое. Гена булыжником забил один гвоздь в угол с торца столешницы, там, где не хватало ножки, привязал к нему проволоку, поставил мебель на место и ловко обвязал хвост проволоки вокруг трубы.

– Вуаля! Можно пользоваться!

– Архимед! – восхитился Роберт. – Кулибин с Да Винчи!

– Есть опыт, – скромно ответил инженер. – А программа такая, сейчас пообедаем, потом поспим пару часиков, и едем в круиз, на Ржевку.

– И что там? Распродажа?

– Там, в знакомом мне доме неведомо какими хитростями один цыган имеет квартиру, двушку. Но проживает там весь табор.

– С лошадью?

– Пока нет, лошадь живёт во дворе, под кухонным окном. Но лошадь нас не интересует. Нам нужна женщина по имени Маргарита.

– Ты меня интригуешь. Надеюсь, её не придётся вести в ресторан?

– Жить хочешь? – серьёзно спросил Гена. – Но пока обойдёмся пачкой чая.

Первый раз после освобождения пообедали за столом, и это было очень непривычно, но создавало радостное настроение. Много человеку надо, чтобы чувствовать причастность к цивилизации!

В душном и переполненном вагоне метро томились пол-часа, и вышли на Финляндском вокзале с облегчением. А вот нужный троллейбус пришлось подождать. Салон тоже был забит едущими с работы.

– Я когда-то работал на Ржевке, и однажды вышел из троллейбуса без единой пуговицы на рубашке, какой-то паразит вёз посылочный ящик, и он зацепился за меня, – поделился Гена воспоминанием.

А когда они шли по мокрому тротуару к нужному дому:

– Робур, у тебя, наверное, есть какая-то мечта, пусть глупая, из тех, что мусолят перед сном, чтобы быстрее заснуть?

– Должна быть. Но ведь о сокровенном нехорошо судачить, сглазить можно? Я и стараюсь поменьше об этом думать.

– На одном сайте для верующих, давно это было, я прочитал, что нельзя о плохом думать, чтобы не привлечь, а если думаешь о хорошем, оно придёт, осуществится в самый невероятный момент. Но, конечно, это не значит, что о нём надо болтать с первым встречным, за стаканом вина.

– О чём могут мечтать такие, как мы? Своя крыша над головой, немножко работы для поддержания существования, а дальше у каждого своё. Я хотел-бы встретить женщину. Пусть не богатую, и не фотомодель, но чтобы душа её была рядом, на одной волне.

– М-да, возразить нечего. А вон и ненужная нам лошадь пасётся, под кухонным окном. Интересно, зимой они на кухне её держат, или гараж есть?

На стук в дверь они увидели пожилого цыгана, левая рука которого была перевязана несвежей тряпицей, похоже, оторванной от простыни. В ответ на вопросительный взгляд, они поведали о желании говорить с Маргаритой. Цыган отступил в сторону, давая проход, и кивнул в сторону кухни:

– Подождите там, я ей скажу.

Скоро появилась и желанная Маргарита, у которой под яркой юбкой надеты были джинсы. Она показала пухлой рукой на старые стулья, с интересом вгляделась в их лица:

– Так, молодой и красивый. А ты, странник, по всему, не первый раз здесь, но был давно. Работал рядом?

Геннадий хмыкнул, удивляясь прозорливости гадалки:

– Ты права, женщина, дело своё знаешь.

– Какое дело, – махнула та рукой. – Всё просто, и никаких Фрейдов. Всё открыто, оглядываешься, будто в знакомом месте, но ищёшь изменения, значит, был давно. Приехали издалека, значит, когда-то работал здесь. Кто посоветовал обратиться?

– Да, ваши на площади Стачек. Что-то народу не вижу, раньше здесь человек тридцать жило.