Наталья Александрова - Месть через три поколения

— Это ты верно заметила, — оживилась старуха. — Родственники, они ведь как мухи на мед летят. Если у человека дом полная чаша и денежки водятся, они тут как тут, сразу чувства родственные просыпаются. А если человек немощный и бедный, так кому он нужен-то? Память у родственников сразу отшибет, и номер телефонный из книжки вычеркнут.

— Если все так, как вы говорите, тогда, — Инга обвела взглядом кухню, — должны быть у профессора родственники.

— Есть у него племянник Валера, приходит иногда. Только у него одно на уме — как бы у дяди денег выпросить.

— Валера? — Инга заинтересовалась. — А фамилия у него такая же, как у Валентина Рудольфовича?

Она помнила все имена в списке, который прислал Шеф, когда она ехала по этому адресу. Всего трое Данцигов, ни одного Валерия. Первым был профессор, в чьей квартире она сейчас пила чай. Второй, точнее вторая, Ядвига Германовна Данциг в настоящий момент в Германии у дочери и собирается пробыть там еще несколько месяцев. Третий, Иван Антонович Данциг, геолог, с геологической партией находится где-то в районе Подкаменной Тунгуски, точное его местонахождение не знают даже в тамошнем геологоуправлении. Стало быть, двое Данцигов отпадали по причине недосягаемости для убийцы. Профессор был жив и здоров. И вот на горизонте возник еще один кандидат.

— Та же у него фамилия, — старуха скривилась, — теперь та же. Данциг Валерий Валентинович, отчество даже и то его взял. — Она махнула рукой в сторону двери.

Инга подняла брови, стараясь не переиграть, вдруг старуха спросит, с чего это у нее такой интерес. Однако той, видно, хотелось поговорить — намолчалась на своей кухне.

— Тебя как зовут? — спросила старуха.

— Ин… Аня. — Она вспомнила, что Шеф велел представляться не своим именем.

— О, — обрадовалась старуха, — и ее тоже Анной звали.

— А вас-то как зовут? — спохватилась Инга. — А то неудобно, сидим за столом, чай пьем… Печенье очень вкусное…

— Зовут меня Антонина Андреевна. — Старуха приветливо улыбнулась, показав крупные вставные зубы, и вытащила из буфета круглый торт.

— Лимонный, рецепт еще от моей бабки сохранился. Угощайся! Он сладкого не ест, а этих кормить… Только и бегают и квохчут над ним как курицы, хоть бы что дельное сказали. Или вот Валерку взять. Знает небось, что с ним неприятность такая стряслась, — так приди, поговори с человеком, просто рядом посиди! Так нет его, третий день нет. А как денег клянчить и обедать задаром — это всегда пожалуйста.

— Так как же с фамилией-то получилось? — Инга попробовала торт, который и правда был выше всяких похвал.

— Видишь, какое дело, — охотно начала старуха. — У него, — она показала пальцем в сторону кабинета, — сестра была родная, Анной звали. Он сам мне рассказывал, что они с детства дружили, только наш по ученой линии пошел, а Анна — дело молодое, известное, погулять хочется. Словом, не вышло толком ни учебы, ни работы.

А отец их, сказывали, крут был. Чтобы все, как он решил, было, и никак иначе. Раз сказал — от слова своего не отступит ни в жизнь.

Вот собралась Анна замуж, привела своего избранника отцу показать.

Тот как увидел — затрясся весь. Чтобы я, кричит, не видел больше этого хлыща! Без роду, без племени, приезжий какой-то, а норовит в приличную семью влезть! Ногами затопал, сам весь красный, жена к нему с каплями — в общем, выгнали жениха.

Но у Анны характер тоже крутой оказался. Назло, говорит, за него выйду, а с вами всеми знаться не желаю.

— И вышла? — Инга решила продемонстрировать заинтересованность.

На самом деле ей нужно было только выяснить координаты неожиданно возникшего племянника и уходить поскорее, пока какая-нибудь настырная тетка из тех, что хлопочут над профессором, не решила проверить, кто же она такая. Опять же племянника предупредить. Если еще не поздно.

— Вышла, — кивнула старуха. — И уехала куда-то, с семьей связь порвала. Мне Валентин Рудольфович сам все рассказывал. Отец, как в старые времена, ее проклял, запретил всем с ней общаться. Мать ему ни в чем не перечила, у Валентина свои дела — работа, за границу он уезжал. Потом мать умерла, сердечница была, после отец умер.

А потом уже, лет десять назад, является вдруг Валерка этот. Так и так, говорит, мать болеет тяжело, деньги нужны на операцию. Помчался Валентин Рудольфович к сестре, а там уж все плохо. Денег оставил немерено, только ничего не помогло. Хотел в Германию везти, но не успел, она раньше умерла.

Очень он себя за это корил, плакал даже. Простились они с сестрой, конечно, по-хорошему, но все же…