Дафна дю Морье - Птицы

– Хочешь, я тебя понесу, Джил? Давай-ка забирайся ко мне на спину.

Он надеялся, что так будет быстрее, но не рассчитал – Джил была тяжелая, все время сползала вниз. При этом она еще и плакала. Ей передался отцовский страх, предчувствие опасности.

– Противные чайки! Пускай улетают. Смотри, они совсем низко!

Он поставил дочку на землю и перешел на бег, таща ее за собой. На повороте у фермы он увидал, что мистер Триг выкатывает из гаража машину. Нат окликнул его:

– Не подбросите нас до дому?

– Что это вдруг?

Фермер повернулся на сиденье и удивленно уставился на них. Затем его веселая румяная физиономия расплылась в улыбке.

– Похоже, скоро начнется забава, – сказал он. – Видели чаек? Мы с Джимом хотим их немного пощелкать. Все свихну-

лись на этих птицах, только о них и говорят. Слышал, что они вас ночью навестили. Могу одолжить ружье.

Нат отрицательно покачал головой. Фермерская малолитражка была загружена до предела. Места хватило бы только для Джил, и то если посадить ее на пустые канистры на заднем сиденье.

– Ружья мне не надо, но вы бы меня очень выручили, если б подвезли Джил. Она боится птиц.

Он говорил отрывисто и быстро – не хотел вдаваться в объяснения при ребенке.

– Хорошо, – сказал фермер, – я ее отвезу. Не хотите, значит, участвовать в нашей охоте? А зря! Мы им покажем! Перья полетят – будь здоров!

Джил уселась в машину, и фермер, развернувшись, покатил по дороге. Нат пошел следом. Триг просто спятил! Что значит какое-то ружье против целого неба птиц?

Теперь, когда ему больше не надо было беспокоиться за Джил, он мог как следует оглядеться. Чайки все еще кружили над полями. В основном это были серебристые чайки, но среди них было и немало черноголовых. Обычно эти две породы держатся врозь, но нынче что-то их объединило. Что-то свело их вместе, и свело не случайно. Он слыхал, что черноголовки нападают на птиц помельче, а бывает и на новорожденных ягнят. Своими глазами ему, правда, ничего такого видеть не приходилось. Но сейчас, глядя на небо, он это вспомнил. Чайки определенно держали курс на ферму. Они кружили гораздо ниже, и черноголовые были впереди. Черноголовые возглавляли атаку. Значит, их цель – ферма. Туда они и летят.

Нат прибавил шагу. Он видел, как фермерская машина отъехала от дома и повернула ему навстречу. Поравнявшись с ним, фермер рывком затормозил.

– Девочка уже на месте, – сказал он. – Мать ее поджидала. Ну, как вам все это нравится? В городе ходят слухи, что это русские виноваты. Окормили птиц какой-то отравой.

– Каким образом?

– Почем я знаю! Кто-то сболтнет – и пошло. Ну что, не надумали присоединиться к нашей охотничьей партии?

– Нет, я домой. Жена будет волноваться.

– Хозяйка моя считает, что в охоте был бы смысл, если б чаек можно было есть, – сказал Триг. – Мы бы их тогда жарили, пекли, мариновали… Вот погодите, выпущу несколько обойм в эту нечисть – только пух и перья полетят.

– А вы окна забили? – спросил Нат.

– Еще чего! Чушь это все. По радио любят запугивать. У меня и так дел невпроворот, не хватало еще с окнами возиться.

– На вашем месте я бы заколотил.

– Да бросьте! Совсем вас застращали. Хотите – приезжайте ночевать.

– Большое спасибо, мы уж как-нибудь дома.

– Ну, тогда пока. Увидимся утром. Зажарим на завтрак пару чаек.

Триг ухмыльнулся и свернул к воротам фермы.

Нат пошел быстрым шагом. Он миновал рощицу, старый амбар; теперь перелаз – и до дома останется пройти последний отрезок поля.

Перебираясь через изгородь, он услыхал свист крыльев: прямо на него спикировала черноголовая чайка, промахнулась, развернулась на лету, взмыла вверх и снова спикировала. В мгновение ока к ней присоединились еще чайки – шесть, семь, двенадцать, серебристые и черноголовые вперемежку. Он бросил мотыгу. Все равно толку от нее никакого. Прикрывая голову руками, он бросился к дому. Чайки не отставали и продолжали атаковать его сверху, по-прежнему молча;

в тишине раздавалось только хлопанье крыльев. Свирепых, безжалостных крыльев. Он чувствовал, как кровь течет у него по пальцам, по запястьям, по шее. Твердые клювы били сверху наотмашь, раздирая плоть. Только бы уберечь глаза! Остальное неважно. Только бы спасти от них глаза. Они еще не научились вцепляться намертво, рвать одежду, обрушиваться всем скопом на голову, на спину. Но они смелели на глазах, с каждой новой атакой. И действовали они отчаянно и безоглядно, не щадя себя. Многие, если им случалось спикировать слишком низко и промахнуться, ударялись об землю, разбивались вдрызг, ломали себе кости. На бегу Нат то и дело спотыкался об искалеченных чаек и отшвыривал их ногой.