Каролина Эрикссон - Не исчезай

– Но если кто-то спросит, – говорила я. – Если . На этот случай я хочу знать, кто я. Кем я должна быть.

Это привлекло его внимание. Он посмотрел на меня долгим взглядом, с таким выражением лица, которое трудно было разгадать.

– Ты моя жена, – решил он. – Если кто-нибудь спросит, ты должна отвечать так.

И так и было. Мужчина из коричневого коттеджа, полиция, подростки – всем я говорила так. Что Алекс женат на мне. Но со Смиллой все было по-другому. Никто не просил меня называть ее моей дочерью, и все-таки ее я тоже впутала в эту головоломку. Это произошло естественно, пугающе легко. Маленькая Смилла, так же мечтающая о принцессах, как и я когда-то, и так же обожающая отца – игривая и веселая, как мой папа, высокомерная и безжалостная, как ее отец. Смилла, с которой я была связана через ребенка, лежавшего у меня во чреве.

– Твоя сестра или брат, – прошептала я и вздрогнула. Я стояла у холодильной витрины.

Долго смотрела на упаковки с молоком, маслом, йогуртами и яйцами. Потом бросила взгляд на красную корзину у меня в руке. Она по-прежнему была пуста.

Сесть в машину, поехать купить еды – где-то в глубине души я знала, что все это просто предлог. Я искала что-то совершенно другое. Но что? Две тетушки, которых я приняла за сестер, снова приблизились ко мне. Я быстро схватила с полки два пакета йогурта и положила их в корзину. Теперь, надеюсь, я выглядела как самый обычный покупатель.

Я прошла по магазину обратно, постаралась сосредоточиться. Набрала фруктов и опустила их в корзину вместе с батоном. Потом оказалась перед витриной с подгузниками и баночками с детской едой. Я уставилась на них, вспоминая, как отреагировал Алекс, когда я рассказала, что беременна. «Ты уже записалась куда следует?» Помнила, как долго он потом доедал ужин, как спокойно и тщательно пережевывал пищу. И все же было что-то тревожное в размеренном движении его челюстей. Нечто, похожее на сдавленную ярость. Или мне просто так казалось задним числом?

Когда на тарелке ничего не осталось, он отодвинул ее и зачем-то вышел из кухни. Вернулся с черным галстуком. Потом стянул с себя пиджак и протянул оба предмета мне.

– Надень это. Трусы не снимай. Больше ничего. Жди меня в спальне.

«Попробую еще, в самый последний раз», – видимо, так я подумала тогда. Возможно, поэтому отогнала мысли о боли в ногах, которая, действительно, ослабевала, но оставила безмолвные, неизгладимые следы на теле. Так или иначе, я сделала все, что пожелал Алекс. Разделась, затянула галстук вокруг шеи и стала ждать. Потом он пришел. И затворил за собой дверь.

Я долго не могла заснуть той ночью. И когда наконец удалось закрыть глаза, я погрузилась в прерывистую, беспокойную дремоту. Очень быстро я проснулась то ли от боли, то ли от шума снаружи. Машина с невыключенным мотором, громкий крик. Лежа в спальне, я слышала, как Алекс занес Смиллу, как зажег свет и устроил ее в соседней комнате. Через стенку было слышно, как он тихим голосом долго говорил ей что-то утешительное, прежде чем пожелать спокойной ночи.

Я не вышла к ним, но и не заснула ни на секунду. И в этот момент, наконец, приняла решение. Точнее, это было не решение, а озарение. Это должно закончиться .

В этих словах была такая простота и безыскусность, каких мне давно не хватало. Это необходимо, я должна это сделать… я почувствовала одновременно тяжесть и легкость. Больше не осталось ни малейшего места для сомнения.

Я провела пальцем по бутылочке, потом по кружке с Винни-Пухом. Я ищу что-то вроде этого? Поэтому я здесь? Нет. Руки снова опустились, я снова куда-то пошла. Скоро окажусь около кассы, а ведь до сих пор не нашла то, что мне нужно. Что-то мелькало в сознании, прячась, ускользая. Мимо проехала тележка с кошачьей едой, и я внезапно вспомнила о доме и саде. Взгляд упал на топор на одной из нижних полок, и в мозгу что-то щелкнуло.

Я поставила на пол корзинку и села на корточки перед полкой с инструментами. В ушах зазвенело, когда я потянулась вперед и схватилась за рукоятку топора, подняла его и взвесила в руке.

Я никогда раньше не держала в руках топор. И все же таким привычным движением взялась за рифленую пластиковую рукоятку и чувствовала себя так естественно. Как это может быть? Я наклонилась и прочитала этикетку, приклеенную к полке. Мультифункциональный. Закаленная сталь. Пожизненная гарантия. Я невольно отвела глаза.

Осторожно провела пальцами по лезвию. Меня переполнило ликование. Когда лезвие зазвенело, раздалось знакомое эхо. «При наихудшем сценарии ваше психическое состояние приведет к очень неприятным последствиям. И для вас, и для ваших близких». Я едва не отшвырнула от себя топор. То, о чем предостерегала меня белокурая женщина-психотерапевт, не это ли сейчас произойдет? Не достигла ли я той точки, когда сама не могу предвидеть, что сделаю в следующий момент, не могу контролировать свои действия? Не достигла ли я этой точки или… не прошла ли ее уже? Ах, Смилла!