Сара Лотц - День четвертый

– Еще раз спасибо, что помогли мне вчера ночью. Не знаю, что бы я без вас делала.

– Пустяки.

Из-за плеча Элен показалась Элиза.

– О, привет, Мэдди! Как дела у Селин?

Мэдди повторила все, что только что сказала Элен.

– Я рада, что она уже на ногах. Мэдди, можно я задам вам один вопрос? Хотя прозвучит это несколько странно.

Мэдди чуть не расхохоталась.

– Да я три года работаю с медиумом, так что слова «странно» для меня не существует.

– Прошлой ночью… у меня и у Элен… у нас было ощущение, очень сильное, что в каюте кто-то есть.

Элен толкнула ее локтем, чтобы та замолчала.

– Элен, если я скажу, ничего плохого не произойдет, – недовольно возразила Элиза.

– Что вы имеете в виду? – спросила Мэдди, хотя и не была уверена, что действительно хочет это услышать.

– Ну… звучит это и вправду ненормально. Но мы слышали музыку. И кто-то пел. Элен подумала, что шум может доноситься из других кают. А у меня это из головы не выходит.

Она напела мелодию, очень похожую на ту, что пела Селин сразу после остановки корабля, – мотив, напомнивший Мэдди о Лиззи Бин, не слишком музыкальном духе-наставнике Селин. Наставники Селин составляли пару из двух стереотипов (ее начальница была кем угодно, но уж никак не утонченной натурой): Арчи – трагический оборванец из кокни, Лиззи – трагическая светская львица 20-х годов, словно сошедшая со страниц «Великого Гэтсби». Был еще Папа Ноукс, хотя Мэдди никогда толком не слышала, чтобы Селин говорила его голосом. «Бывший раб с Миссисипи», Папа Ноукс выпал из репертуара Селин много лет назад – Мэдди знала о нем только из первого издания мемуаров Селин (в дальнейших перепечатках и электронных изданиях его уже удалили). Она благодарила судьбу, что его списали еще до начала интернет-бума: только представить, каким козырем он мог бы оказаться в руках армии недоброжелателей Селин! В то же время Селин вчера ночью заговорила этим жутким голосом, сбив с толку всех, особенно доктора, но она ведь никогда особой политкорректностью не отличалась. Иногда Мэдди казалось, что Папа Ноукс и был настоящей причиной, по которой Селин наняла ее: наличие помощницы-полукровки могло отмести любые возможные обвинения в расовой предубежденности.

– Возможно, это напевала Селин, – сказала Мэдди. Она была удивлена, что они сами не додумались до такого объяснения.

Элен пожала плечами.

– Возможно. Неважно. Я уверена, что это было просто наше разгулявшееся воображение.

– Вы вдвоем планировали улететь сегодня? – сменила тему Мэдди.

Элиза шумно вдохнула, и они с Элен обменялись странными взглядами, которые Мэдди так и не поняла. Прошлой ночью Мэдди слишком нервничала, чтобы задумываться об отношениях между этими двумя женщинами. Они явно не были родственницами – в первую очередь потому, что одна была англичанкой, а вторая американкой. Возможно, они были любовницами – между ними определенно чувствовалась какая-то связь, выходившая за рамки простой дружбы.

– Дайте знать, если мы сможем что-то для вас сделать, – сказала Элен.

– Обязательно. И еще раз спасибо за помощь.

Мэдди осторожно дошла до конца коридора и с застекленного балкона заглянула вниз в атриум. От стойки службы Гостевого сервиса и аж до коктейль-баров змейкой вилась очередь из недовольно ворчащих пассажиров. Некоторые из пришедших с жалобами до сих пор были одеты в маскарадные костюмы – мужчины с пивными животиками, завернутые в белые простыни, женщины в золотых сандалиях и париках блонд, чертики всех мастей… Супружеская пара брат-с-сестрой встали в конце очереди, добавив свои голоса в общий хор ропщущих.

Отсюда Мэдди было видно, что кафе «Каталина» закрыто, а это означало, что придется пить низкопробную бурду в буфете «Лидо». Она миновала фотогалерею с табличками «Эти воспоминания сохранятся у вас навсегда», толкнула стеклянные двери, ведущие на палубу с бассейном, и вдохнула соленый морской воздух с легким запахом дизельного топлива. Стуча каблуками по стальным ступеням, она спустилась по винтовой лестнице на главную палубу, где было гораздо многолюднее, чем обычно в это время дня. Все шезлонги были заняты, повсюду сновали уборщики, сгребая мусор и раздавая бутылки с минеральной водой. Большинство персонала ходили, потупив взгляд, чтобы свести к минимуму взаимодействие с пассажирами, и двигаясь осмотрительно, словно солдаты, пробирающиеся через минное поле.

В поисках Селин Мэдди шла, вглядываясь в лица, через группы, собравшиеся вокруг джакузи и внешней сцены. Она задержала дыхание в предчувствии отталкивающего запаха жареных хот-догов и вареных помидоров, который должен был доноситься из круглосуточной зоны отдыха, но, похоже, сейчас там горячей пищи никто не предлагал. Работал только один буфет, где стоявшие в ряд истекающие по́том повара вовсю делали сэндвичи. Она протискивалась к стойке с кофе, и люди смотрели на нее с возмущением, смыкая ряды и прижимая к груди свои тарелки. Автомат чихнул и, брызгая, налил кофе. Мэдди с уверенностью могла сказать, что он холодный. Забрав стаканчик, она выбралась из толпы и, переступив через бутылки из-под воды и нечто желеобразное, похожее на использованный презерватив, направилась к палубе «Безмятежность». Сомнительно, чтобы Селин забралась на этот уровень, но заглянуть туда все равно стоило.