Сара Лотц - День четвертый

Видела бы меня сейчас Фарука . Пулей вернулась бы обратно!

Интересно, что она делает сегодня ночью. Наверное, веселится в Калк-Бее. На вечеринке с друзьями. Ее друзьями. Которые когда-то были их друзьями.

По кораблю приглушенным эхом разносились радостные крики.

– Счастливого Нового года, – пробормотал он.

Мэдди остановилась наверху третьего пролета лестницы и обернулась к нему через плечо.

– Счастливого?

Она подождала, пока он, запыхавшись, поднимется.

– Да… какое уж тут счастье… Адская ночка. Сколько лет пациентке?

– Селин всем говорит, что ей шестьдесят пять, хотя по паспорту она на десять лет старше.

Она мимолетно улыбнулась ему.

– А что насчет истории болезни? Инсульты, инфаркты, что-нибудь в этом роде?

– Нет. У нее слабые бедра, поэтому она предпочитает передвигаться в кресле-каталке. Но она может ходить, только недалеко.

– Пьет, курит?

– Она любит выпить.

Мэдди в несколько скачков преодолела следующий пролет лестницы, и он последовал за ней по коридору к одному из люксов для VIP-персон. Она отперла дверь и нетерпеливым жестом позвала его.

Внутри он поздоровался с двумя пожилыми дамами, одной тощей, другой полной (Тетушка Спайкер и Тетушка Спондж [8], подумал он без всякого снисхождения), которые сидели на краю кровати с пустыми стаканами для виски в руках. Еще одна женщина, – которая, должно быть, и была его пациенткой, – сидела, закрыв глаза, в инвалидном кресле перед телевизором.

– С ней все в порядке? – с тревогой в голосе спросила Мэдди у женщин.

– Похоже, да, – ответила Тетушка Спайкер с четким британским акцентом. Кожа ее потемнела от долгого пребывания на открытом воздухе, он дал бы ей лет семьдесят. – Как только вы ушли, она была апатичной, но сейчас разговаривает.

– Господи, да еще как разговаривает! – вмешалась вторая женщина, американка примерно того же возраста. – Она говорит какие-то по-настоящему странные вещи.

– Например?

– Во-первых, она сказала, что не уверена, что оно заработает.

– Что заработает?

– Оно. Она так сказала.

– Селин? – позвала ее Мэдди. – Доктор пришел.

– Привет, Селин, – сказал Джесе. – Я собираюсь вас осмотреть, чтобы убедиться, что все в полном порядке.

Селин издала какой-то хриплый звук – что-то среднее между ворчанием и смехом. Он вынул мини-фонарик и осмотрел радужную оболочку. Оба глаза были нормальными. Затем он достал тонометр и надел манжету ей на руку.

– Сейчас я собираюсь измерить ваше давление, Селин.

– Док, не нужно говорить со мной, как с умственно отсталой.

– Селин! Вы говорите?! – выдохнула Мэдди.

Селин ухмыльнулась.

– А с чего бы мне не говорить?

– Ну, вы… были не в себе некоторое время. И я беспокоилась за вас.

– Беспокоиться не нужно. – Она взмахнула пальцами в сторону двух пожилых женщин. – Я оставалась тут с моими новыми подругами, верно ведь? Мы с девочками как раз познакомились.

– Головные боли, слабость, онемение конечностей, Селин? – спросил Джесе.

– Ничего такого. Все в полном порядке, док.

Он накачал манжету тонометра.

– Я задам вам несколько вопросов, хорошо? Начнем с самого простого. Ваше полное имя?

Она широко улыбнулась ему, обнажив зубы.

– Селин Дель Рей, медиум, общающийся со звездами. А вас как зовут?

– Доктор Зимри.

– Зимри. Необычная фамилия. Король Израиля, я не ошиблась? А имя ваше как, док?

– Джесе.

– Как у знаменитого преступника?

– Да. Мой отец был помешан на вестернах.

– Вот оно что.

Она определенно говорила вполне связно.

– Можете сказать мне, Селин, какое сегодня число?

– Это зависит от часового пояса, в котором находишься, док.

– А кто сейчас президент Соединенных Штатов?

– Что означают все эти вопросы? – Вдруг Селин прижала пальцы ко лбу. – Погодите… Я вижу… Кто-то выходит вперед с той стороны. Эта молодая женщина, которая умерла. Кем она является в вашей жизни? Я чувствую в вас печаль по ней. Какое-то предательство. И еще боль. Физическую боль.

Джесе часто заморгал и почувствовал на затылке чье-то щекочущее ледяное дыхание.

– Я не очень понимаю, о чем…

– Она медиум, – пояснила Мэдди.

– Я вижу людей из мира мертвых, – театрально подмигнув ему, сказала Селин. – Только я всегда говорю, что смерти не существует. Верно, Мэдди?

Джесе нервно откашлялся.

– Вы не чувствуете боли в голове или шее, Селин?

Она хмыкнула в ответ.

– Ни боли, ни корысти. Знаете, док, я всегда мечтала умереть, держа за руку красивого корабельного доктора, после того как съем отравленный виноград.