Михаил Картышов - Солитариус. Книга первая

– Действительно, злые. Мне бы и в голову не пришло, что кто-то может вас так не любить. Но зачем всё это нужно? Почему я не могу узнать своё настоящее имя?

– На это есть причины, но о них вам расскажет Гиппократ, а не я.

– Ну хорошо, – не стал я настаивать. – А как я называю вас?

– Этого я вам не скажу, Есенин. Мне важно знать, изменилось ли ваше мышление после приступа.

Я посмотрел на её волосы, льющиеся золотистыми завитками на грудь, заглянул в ясные голубые глаза и сказал:

– Я бы назвал вас Светланой, если бы это имя не было насквозь пропитано духом обыденности. Злата. Златовласка.

Она улыбнулась.

– Именно так вы меня и называли. Мне нравится это имя, по крайней мере, оно звучит лучше, чем Змея или Бестия. Но позвольте мне продолжить.

– Да, конечно.

– Итак, с именами мы разобрались. Теперь о причинах вашего пребывания здесь. Дело в том, что временами вы впадаете в состояние последовательного солипсизма. Проще говоря, вы убеждены, что окружающий мир существует только в вашем сознании, и поступаете соответственно. Понимаете?

– Не совсем. Что значит "поступаете соответственно"?

Она вздохнула и нахмурилась.

– Это значит, что вы становитесь опасны для себя и для других. На вашем счету несколько покушений на убийство и на самоубийство.

Златовласка замолчала. Я опустил голову и задумался.

– Если это правда, почему я не в тюрьме или не в дурке для преступников?

– Вы избежали этой тяжкой участи, потому что вовремя обратились за помощью к нам.

– Значит, я сам к вам пришёл? Давно я здесь?

– Да. Около девяти месяцев. Вы оказались у нас сразу после того, как пытались убить свою жену. Кстати, на днях она должна навестить вас. Подробности узнаете у Гиппократа – сегодня в шесть вечера вам необходимо прийти к нему. Он живёт неподалёку.

Я поднял голову и внимательно посмотрел на Златовласку: абсолютно спокойное лицо, добрые глаза, идеальная фигура, но что-то с ней было не так. Что именно, понять я так и не смог. Несмотря на это или, возможно, благодаря этому, моя симпатия к ней только росла.

– Не знал, что у меня есть жена. С ней всё в порядке? Я хочу сказать: я её не покалечил, когда пытался…кхм?

– Честно говоря, не знаю, но я её видела и даже говорила с ней пару раз – по-моему, у неё всё хорошо.

Несколько секунд мы молчали, а потом я спросил:

– Какая она? Как её зовут? Сколько ей лет?

– Красивая. Имени не знаю. Кажется, вы – ровесники.

– Хм, – я горько усмехнулся, – осталось узнать, сколько лет мне.

Златовласка улыбнулась, кулачком подпёрла подбородок и сказала:

– Разве имеет значение, сколько времени вы прожили? Это то же самое, что имя, данное при рождении. Что ваше имя может рассказать о вашей сущности? Так же и возраст ничего не говорит о человеке.

– Да вы философ, милая барышня.

– Не смешите меня, Есенин. Философ и милая барышня – несовместимые понятия. Что ещё вы хотите узнать? Спрашивайте скорее, меня ждёт ещё один пациент.

– Вы сказали, что предоставляете полную свободу адекватным пациентам. Так?

Она кивнула.

– Но я же опасен? И вы не боитесь?

– Видите ли, одно из главных правил "Солитариуса" гласит: свобода влечёт за собой ответственность. Это значит, что за все свои поступки нужно отвечать. Мы предоставляем вам свободу – на территории центра, а вы отвечаете за свои поступки.

– Значит, центр покинуть нельзя? А говорите: полную свободу.

– Есенин, не притворяйтесь дураком. Если бы это пошло вам на благо, мы бы с радостью разрешили вам покинуть "Солитариус". К тому же вы забыли, что нас окружают многокилометровые леса. Вы просто-напросто заблудитесь, если мы вас отпустим.

– Ничего себе. А где мы вообще находимся?

– В Сибири.

Я напряг память в попытках что-нибудь вспомнить, но тщетно.

– Где я жил до того, как оказался здесь?

– Ваши личные данные знает только Гиппократ. Мне он сообщает только самое необходимое. Такова политика нашего центра. Подробности узнаете вечером.

– Хорошо. Я вот чего не пойму. Если я кого-то убью или попытаюсь, как я отвечу за это?

– Мы накажем вас. Как именно – решает Гиппократ. Он подходит индивидуально к каждому нарушению и нарушителю.

– Вы считаете, что больные люди должны отвечать за себя? Не кажется ли вам…

– Нам ничего не кажется, – раздражённо перебила Златовласка. – Мне пора идти. Встретитесь с Гиппократом и всё узнаете. В шесть, не забудьте.

– А сейчас сколько?

Она кивнула на стену позади меня.