Саманта Даунинг - Моя дорогая жена

С тех пор на каждое Рождество мы старались делать друг другу креативные подарки, в напоминание о той шутке. Однажды я подарил Миллисент авиационный спасательный жилет, а она перенарядила нашу елку, украсив ее кислородными масками.

И с тех пор, всякий раз, когда я сажусь в кресло самолета и вижу аварийную инструкцию, я улыбаюсь.

Странно другое: спроси меня кто-нибудь, с какого момента у меня и Миллисент все завертелось, пришло в движение и привело к тому, что у нас происходит сейчас, я бы назвал именно ту свою шутку о порезах.

А случилось все, когда Рори было восемь лет. У нашего сына имелись друзья, но не слишком много. Он рос не паинькой, но и не хулиганом – обычным ребенком. И для нас стало неожиданностью, когда мальчишка по имени Хантер порезал его бумагой. Намеренно. Ребята поспорили о том, какой супергерой был самым сильным. Хантер разозлился и порезал Рори. Порез пришелся на ямку между большим и указательным пальцами его правой руки и оказался достаточно болезненным, чтобы Рори закричал.

Хантера отправили на день домой, а Рори пошел к медсестре. Та забинтовала ему руку и угостила леденцом на палочке, без сахара, и Рори тотчас же забыл про боль.

Но в ту ночь, когда дети заснули, мы с Миллисент заговорили о порезах бумагой. Мы лежали в постели, за секунду до этого она выключила свой ноутбук, а я – телевизор. Занятия в школе только начались, и летний загар жены еще не полностью поблек. Она не играла в теннис, но любила плавать.

Миллисент взяла мою руку и провела ногтем по коже между большим и указательным пальцами.

– У тебя когда-нибудь был здесь порез?

– Нет. А у тебя?

– Был. Адски больно.

– Кто тебя порезал?

– Холли.

Я мало что знал о Холли. Миллисент почти никогда не рассказывала о своей старшей сестре.

– А почему она тебя порезала? – спросил я.

– Мы составляли коллажи любимых вещей, вырезали картинки из журналов и приклеивали их на большие куски цветного картона. Мы с Холли схватились за одну картинку одновременно и… – Миллисент передернулась, – я порезалась.

– Ты вскрикнула?

– Не помню. Но я заплакала.

Я поднял ее руку и поцеловал давно заживший порез.

– А что вы с Холли любили?

– Что?

– Ну, ты сказала, что вы вырезали картинки любимых вещей. Мне интересно – каких?

– Ой, нет, давай не будем об этом. – Миллисент выдернула руку из моих пальцев и погасила свет. – Ты же не собираешься превратить эту историю в еще один сумасшедший рождественский обычай…

– А тебе он не нравится?

– Нравится. Но одного вполне достаточно. Другого не надо.

Я понимал, что не надо, и старался избегать упоминаний о Холли. Миллисент не нравилось о ней говорить. Вот почему я спросил у нее про любимые вещи. А мне следовало спросить о Холли…

Линдси в новостях постоянно. Она единственная, кого нашли. И первым сюрпризом для меня стало место, где ее обнаружили.

В последний раз я видел Линдси в одном Богом забытом местечке. Мы с Миллисент завели ее далеко в болото рядом с природным заповедником в надежде на то, что дикие звери найдут ее раньше людей. Линдси была еще жива, и мы собирались убить ее вместе. Таков был наш изначальный план.

В том-то и загвоздка.

Нам пришлось менять его на ходу, из-за Дженны. Мы специально так подстроили, чтобы дети заночевали у своих друзей. Рори играл с приятелем в видеоигры, а Дженну мы оставили на «ночном девичнике» у одной из ее подружек, в компании дюжины двенадцатилетних девчонок. Когда телефон у Миллисент замяукал, я сразу понял – звонок от Дженны. Миллисент ответила на него еще до второго «мяу».

– Дженна? Что такое?

Я перевел взгляд на жену, слушавшую дочь. И с каждым кивком ее головы мое сердце билось быстрей и быстрей.

Линдси лежала на земле, ее загорелые ноги распластались в грязи. Действие лекарства, которым мы ее вырубили, уже слабело, и Линдси начала потихоньку шевелиться.

– Солнышко, ты можешь передать телефон миссис Шиэн? – спросила Миллисент и снова закивала головой.

Когда Миллисент вновь заговорила, тон ее голоса изменился:

– Я понимаю. Спасибо вам большое. Я сейчас подъеду. – Она нажала на кнопку «отбой».

– Что…

– Дженну тошнит. Расстройство желудка, а может, и пищевое отравление. Она провела в туалете целый час. – Прежде чем я смог ответить, Миллисент добавила: – Поеду за ней.

Я помотал головой:

– Нет, за Дженной поеду я.

Миллисент не возражала. Она опустила глаза на Линдси, а потом снова перевела их на меня: