Братья Швальнеры - Нюрнберг. На веки вечные. Роман-хроника времен Нюрнбергского процесса

– К чему такая срочность? – не унимался пытливый заместитель «Дикого Билла», который сегодня проявлял невероятную тактичность, проницательность и прозорливость – именно по проявлениям этих, несвойственных ему, качеств Даллес понял, что вопрос перед ним сегодня стоит серьезный и важный.

– К тому, что обстановка в мире, несмотря на окончание войны, менее напряженной не стала – ты-то об этом знаешь. Итоги конференций, разделивших Европу на сферы влияния между союзниками, не устраивают никого. Это значит, что третья мировая может начаться со дня на день. СССР лежит в руинах, а когда лучше всего бить соперника, если не в момент его усталости? Только повод для этого нужен серьезный, и мое чутье подсказывает, что он у нас почти в руках… Однако, вопрос войны все же оставим политикам. Мы же должны сделать свою, разведывательную, работу. От ее результатов зависит, кто в каком обличье войдет в историю – кто на веки вечные станет врагом человечества, а кто – другом. Гитлер и Сталин – эти два друга – должны предстать в одинаковом свете. Но в правдивом. Потому так важно докопаться до истины и доказать ее, что ты и должен сделать…

Даллес понимающе посмотрел на шефа – все сказанное им на протяжении последнего часа, наконец, сложилось в единую мозаику, логичную, последовательную и искреннюю.

– Мне надлежит отправиться в Нюрнберг?

– Да. Но для начала надо изобрести повод – приезд твой без него будет не просто криво истолкован; он сам по себе станет козырем в руках наших противников…

– Козырем? Но каким?

20 сентября 1945 года, ближняя дача Сталина в Кунцево

Сегодня на прием товарищ Сталин вызвал Андрея Януарьевича Вышинского. Этот человек, ныне занимающий скромную и малозаметную должность заместителя министра иностранных дел СССР по правовым вопросам, вошел в историю страны не благодаря тому, что был образованнейшим юристом, профессором, автором книг и монографий, а некогда – даже ректором МГУ. И даже не благодаря тому, что во Временном правительстве занимал должность товарища министра юстиции Малянтовича, и в этом качестве отдал приказ об аресте Ленина. 12 12 Венгеров А. Законность, как её понимал А. Вышинский // Общественные науки. 1989. №6; Все эти, без сомнения, яркие события до поры меркли на фоне остальных, не менее ярких, но куда более мрачных. Он стал печально знаменит благодаря своему участию в качестве главного прокурора страны в сталинских репрессиях 1930-х годов. Яркие, но хамские подчас обвинительные речи становились грозным предвестником скорой расправы над неугодными Сталину старыми партийцами. От них веяло кровью и страхом, которые вплелись в воздух того времени и которыми тогда, с подачи Вышинского, дышала вся страна. В начале 1940-х война прервала вращение молоха репрессий, но кровавого обвинителя, несмотря на новую должность, по-прежнему звали «прокурор Вышинский». И по-прежнему Сталин поручал ему решение самых сложных, ответственных и подчас темных вопросов – только тот, чьи руки обагрены кровью общих жертв, сможет по-настоящему почувствовать волю жестокого хозяина и будет стараться, воплощая ее в жизнь.

Иосиф Сталин

Сейчас Вышинский по приказу хозяина должен был доложить ему свои соображения, касающиеся срыва Нюрнбергского процесса.

– Заходи, садись. Что скажещ, есть результаты? – с порога начал Генсек, для которого проблема была достаточно острой, а потому обсуждения ее не предполагали соблюдения каких-либо правил этикета. Верный пес понял его с полуслова.

– Думаю, товарищ Сталин, инициативы союзников в этой части избежать не удастся, – робко пряча глаза, развел руками Вышинский. – Слишком уж серьезный вопрос – что делать с арестованными главарями рейха? Просто отпустить уже не получится – после того, как по всему миру прокатилась волна судов над меньшими по масштабу нацистскими преступниками. Они обошли нас в этом вопросе, инициировав Бельзенский процесс…

– Да, – протянул Сталин, недовольно потирая себя по коленям, – ты прав, тут они нас обскакали. Пока ми с ними раздел послевоенной Германии и Европы обсуждали да потери в войне подсчитывали, они подсуетились. Ни с кем не посоветовались, в очередной раз наплевали на мнение союзников, осудили и машут теперь флагом Бельзена по всему миру! Вай! А что они в самом Бельзене натворили – никого не интересует… С какими нарущениями провели процесс? И хотят теперь такое же облихование устроить в международном масштабе тем, с кем вчера сидели за столом переговоров и задницу лизали перед войной…