Ольга Топровер - Тень актроида. Научно-фантастический роман

А я все смотрел ввысь – туда, где черный дым постепенно застилал голубое небо… Кажется, я начинал осознавать, что это все-таки реальность и что ничего уже не зависит от того, насколько быстро приедет эта долбанная пожарная машина. Я больше никогда, никогда не увижу Джонни… Вместе с жаром и дымом необыкновенная тяжесть навалилась на мои плечи. Я опустился и сел прямо на дорогу – мне ничего не грозило, ведь движение в этом направлении было полностью перекрыто. Инспектор присел рядом со мной.

– Так как же это получилось, что пострадавший оказался в вашей машине? – спросил он.

– Попросил – я дал, – автоматически ответил я. – А вы выяснили причину этой аварии?

– Какую причину? Мы ничего пока не знаем. Нам даже не удалось определить номер фуры, которая столкнула вашу легковушку. Похоже, на ней не было номера. Как часто он у вас просил машину?

– Частенько. Он не любил появляться на публике со своим большим «трактором», – ответил я. – Подождите, есть же еще уникальный идентификационный номер от производителя, да и какие-то электронные параметры. Или я что-то не понимаю?

– Конечно, есть. Вот потушим огонь – и будем выяснять, – сказал Стоун. – Значит, это не было исключением, что он был в вашей машине. Так-так… А кто-нибудь еще знал об этом?

– Да нет, он спонтанно попросил у меня ключи, уже выходя из здания, – ответил я. – Значит, все же фуру вам удастся идентифицировать?

Но ответить он не успел. Помешали сирены пожарных машин. Они неслись по встречной полосе – иначе сюда было не пробраться. Пожарники, шланги, едкий дым – все это, казалось, совсем скрыло от нас небо и солнце. Мы с инспектором отошли на обочину. Он разговаривал по телефону, а я не мог ни слушать, ни думать ни о чем. Время остановилось – повисло надо мной черным дымом.

– А у него были враги? – вдруг продолжил разговор Стоун.

– Боже, какие враги? Вы что, в голливудский боевик играете? Он был обыкновенным средним программистом. Ну, – я замялся, – положим, не средним, а гораздо лучше. Но это к делу не относится.

– А между вами были какие-нибудь разногласия?

– Чего?! – возмутился я. – Да Джонни – мой лучший друг.

– Был, – сказал он. – Был вашим лучшим другом.

Мы замолчали и понуро сидели, пока на противоположной от нас стороне тушили огонь, а солнце закатывалось за горизонт. Он постоянно проверял телефон, а я свой выключил при первом же звонке. Казалось, что дым и гарь поглощали этот ужасный день. Когда все было кончено и меня допустили к месту аварии поближе, я увидел, что моя машина, а вернее, неузнаваемые остатки от нее, были раздавлены кабиной фуры, теперь обгоревшей.

– Абсолютно непонятно, как это фура могла запрыгнуть на машину, – пробормотал я.

– А что, я не успел вам рассказать? – воскликнул инспектор. – Обе машины упали сверху, с моста. Фура грохнулась на вашего друга. Так что когда все загорелось, у него не было шансов выбраться из машины.

Я отвернулся. Просто не мог заставить себя рассматривать то, что осталось от Джонни. Да и зачем? Его не вернуть, а опознать его было уже невозможно.

– Да, кажется, зря мы вас тут так долго держали, – сказал инспектор. – Ну, ничего, попробуем опознать его с помощью дантиста и анализа ДНК.

– А где же водитель фуры? – спросил я, заглянув в обгоревшую коробку, которая еще недавно была ее кабиной. Она была пуста.

– Не было никакого водителя, – спокойно ответил Стоун. – Пока мы с вами ждали, я получил по телефону несколько свидетельских показаний. Это была беспилотная фура. В аварии только одна жертва – ваш друг.

Вначале вся наша контора, корпорация Симпл Роботс 1 1 Симпл Роботс – от английского simple robots: простые роботы. , была шокирована известием о гибели Джонни. Но, как это часто случается, шок продолжался недолго – дня три. Потом жизнь начала брать свое. Один я не мог никак оправиться от удара. Но это понятно – Джонни был мне больше, чем коллега. Через несколько дней полной прострации я все-таки решил, что заглушить печаль можно только работой. И ни с того ни с сего я открыто выступил против запуска в производство классических, а то есть недорогих, дроидов с мимикой на их, так сказать, лице.

Самое нелепое, и даже ужасное, создают глупые, но уверенные в себе непрофессионалы, каковой и была моя начальница Мелинда. Она ровным счетом ничего не знала о психологии взаимодействия людей с роботами. Почему-то на фоне гибели моего друга мне не хотелось идти на компромиссы, и я сразу предсказал, что проект прикажет долго жить после первой же опытной партии. В повседневной жизни мы не ждем улыбок от электронных созданий, так непохожих на человека. Я знал, что их гримасы будут смотреться смешно на искусственном лице, а может быть даже жутко. Но Мелинда мне не верила. Вернее, она не хотела верить, и точка.