Илья Пряхин - День города

Крохотный кабинет-закуток контрольного мастера вмещал в себя старый расшатанный стол, поверхность которого пестрела множественными трещинами, порезами, следами пролитых когда-то чернил и засохшими пятнами неизвестного происхождения, два стула, массивный стальной сейф с вечно распахнутой дверцей, в недрах которого проглядывались горы картонных папок, дыроколы, степлеры и прочая канцелярская мелочь, и установленную в углу деревянную вешалку. На стенах, всеми забытые, скромно пылились раритеты прошедшей эпохи: графики выполнения квартальных планов и итоги социалистического соревнования бригад слесарного цеха.

Судя по доносящимся из-за закрытой двери звукам – шипению сжатого воздуха, визга «болгарки», коротким завываниям гайковерта, звонким ударам молотков – казалось, что давно канувшее в Лету социалистическое соревнование вновь овладело умами современных работяг. Обычно в это время, под конец рабочего дня, в цехах было значительно тише, и высокие потолки чаще отражали эхо уже не совсем трезвых голосов слесарей, чем производственные шумы.

Однако месяц назад директор и главный инженер муниципального предприятия «Шмаровский автокомбинат» были вызваны в мэрию, где лично Орловский сообщил им, что в месячный срок, а точнее – ко Дню города, предприятие должно из числа того автохлама, что тихо гниет сейчас на его территории, реанимировать и выставить на маршруты пять дополнительных автобусов для доставки из областного центра многочисленных гостей праздника. Из запрошенной директором суммы на закупку запчастей обещал выделить ровно треть, торопливо добавив при этом: «Выкрутитесь как-нибудь, не мне вас учить. Главное – сами запомните и рабочим всем скажите: сделаете – премия в два оклада каждому как с куста».

Выкручивались: их трех давно отслуживших свой срок автобусов собирали один, переваривали, перетачивали, подгоняли запчасти вместо тех древних, которые было уже не купить не за какие деньги.

«А ведь, пожалуй, успеем, – лениво размышлял Демидов, механически перекладывая на столе заказ-наряды, карты диагностики, накладные и коряво написанные слесарями служебные записки. – Вряд ли эти корыта можно будет потом оставить на маршрутах, но свое дело – допыхтеть до области и обратно – они сделают. Любопытно все-таки, зачем Орловскому понадобилось реанимировать этот хлам, если гораздо дешевле было бы нанять автобусы на время у любого перевозчика? Воистину, неисповедимы пути денежных потоков в муниципальном бюджете».

Дверь распахнулась, и кабинет мгновенно наполнился ворвавшимся из цеха грохотом. На пороге стоял, механически обтирая ветошью руки, черные от въевшегося навечно масла, Денисыч – ветеран комбината, шестидесятилетний мужик в своей неизменной застиранной тельняшке, выглядывающей из-под распахнутой спецовки.

– Слышь, Вадим Сергеевич, ты это… пойдем-ка, глянешь.

– На что мне глядеть, Денисыч?

– На что, на что, – недовольно проворчал слесарь. – На двести семнадцатую машину – вот на что.

– И чего мне на нее глядеть? – спросил Демидов. – Я ее уже месяц каждый день наблюдаю.

– То-то и дело, что наблюдаешь. Мы вот движок-то перебрали, а бензонасос ее ты видел? Он уже салом каким-то забит весь – хрен промоешь. Мертвый он, короче. Пойдем, говорю, сам глянешь. Да и на колодки взглянуть не мешало бы, если собираешься машину в рейс с пассажирами выпускать.

В Денисыче медленно закипала профессиональная гордость, смешанная с вечным презрением ко всем этим, которые, типа, с высшим образованием, институтов покончали, а, к примеру, зажигание выставить, или там цилинды расточить – так руки из жопы растут.

– Машина-то эта, почитай, миллион пробегала, там места живого нет.

– Ну, раз миллион прошла, еще пятьсот как-нибудь осилит, – спокойно, с усталой снисходительностью произнес Демидов, вставая, тем не менее, со стула, чтобы выйти со слесарем в цех.

– Как-нибудь, – проворчал Денисыч. – Все у вас…

Он вдруг замолчал, удивленно глядя куда-то за спину Демидову.

– Ни хрена себе, гость пожаловал. К директору, как пить дать – по его душу. Пойду-ка я от греха в цех, вы, начальство, сами тут с ним разбирайтесь.

Демидов обернулся, посмотрел в запыленное, забранное решеткой окно кабинета.

Напротив проходной сверкал на солнце полиролью черный Мерседес GLS. Алексей Леонидович Орловский, мэр города Шмарова, обогнув по широкой дуге никогда не пересыхающую грязную лужу, направился к дверям комбината.