Том Лоу - Ложный рассвет

– Может, еще «а-а-а» сказать? – Я открыл рот, позволяя детективу взять образец слюны.

– Спасибо, – улыбнувшись, сказала она.

Слейтер раскачивался с носков на пятки.

– Когда мы обыскали место преступления, то нашли у вас на заднем сиденье машины кровь. Проверили ее – оказалось, принадлежит жертве.

– Говорил же вам: я пытался остановить кровотечение. Побежал к джипу вызвать спасателей и прихватить полотенце. Должно быть, задел сиденье.

– Как вы отреагировали на известие о смерти девушки?

– Как отреагировал? Расстроился, надо думать. Это ведь чья-то дочь…

– …за которой никто не пришел. Ее тело никому не нужно. Документов нет, родственников не известишь… Жертва – Джейн Доу [2], если только вы не знали, как ее зовут.

Я не ответил.

– Буду ждать результатов анализа ДНК, – продолжал Слейтер. – Я тут навел справки, хотел выяснить, отчего же вы на самом деле ушли со службы на пике карьеры. Судя по всему, вышли на больничный после того, как на месте преступления убили невинного человека. Что, мистер О’Брайен, перестали различать преступников и простых граждан?

– С чего мне было оставаться на месте преступления, если это я убил несчастную?

Детектив усмехнулся:

– Просто сужаем круг подозреваемых. Вы все еще в нем.

– Вам не я нужен, приятель. Убийца где-то поблизости, и есть шанс, что он убьет снова. Если уже этого не сделал. Теперь вы меня либо арестуете, либо отпустите. Прочь с дороги.

– На вашем месте я бы поумерил гонор. Так ведь и до стресса недалеко.

Я прошел между Слейтером и Мур, втайне надеясь, что Слейтер протянет ко мне свою потную ручонку, попытается остановить… Но он не попытался.

По 44-й трассе я отправился на запад, в сторону Деланда и реки Сент-Джонс. По дороге луна играла со мной в прятки, то и дело ныряя за кроны деревьев. Дома меня не было около четырнадцати часов. Бедняжка Макс. Я мысленно пообещал себе не орать на нее, даже если она сделала лужу.

Я вновь и вновь прокручивал в голове события дня. Что сказала мне девушка? Значит ли что-то подковообразный синяк у нее на щеке? Где-то остались ее близкие, к которым она уже не вернется.

На последнем повороте, подъезжая к дому, я включил дальний свет. Присмотрелся, нет ли чего подозрительного, не мелькнет ли где тень. Через тропинку просеменил толстый енот. Выключив движок, я прислушался: щелкал остывающий мотор джипа, надрывались лягушки, звенели комары. Я вручную отключил верхнее освещение, достал из-под сиденья пистолет и медленно открыл дверь.

С реки донесся утробный рык аллигатора. Дубы, обросшие мхом, в лунном свете походили на бородатых великанов. Ночь стояла теплая, влажная и безветренная; со стороны национального заповедника доносился запах костра. Луна скрылась за черной вуалью облака. Москиты кружили у меня над головой кровожадным нимбом.

Я молча прошел к крыльцу, ведущему к задней двери на веранду… и замер. Дверь была чуть приоткрыта. Спустившись обратно, я обошел дом кругом.

Отпер парадную дверь и услышал прерывистый гудок сигнализации с отсрочкой в двадцать секунд. Через коридор ко мне с лаем летела Макс, бешено виляя хвостом так, что он превратился в размытое пятно.

– Привет, девочка моя! – сказал я. – Иди сюда, проверим, осталось ли в тебе хоть капля.

Стоило открыть дверь, как Макс молнией промчалась у меня между ног на улицу. Я включил прожектора и засмеялся бы, если бы не чувство вины. Макс присела ногу и мочилась, наверное, целую минуту, глядя на меня укоризненным взглядом. Мол, где тебя черти носили?!

– Пора есть, Макс.

Все, больше ничего делать не пришлось. Макс устремилась в дом через порог и дальше на кухню. Я насыпал ей в миску любимого корма, а себе разогрел остатки чили. Достал из холодильника бутылку «Короны», кое-как засунул ее себе в задний карман и, прихватив чили и миску Макс, вышел на заднюю веранду. Там мы с таксой устроились ужинать.

Макс живо принялась за еду, а я, отставив тарелку на столик у кресла, сделал большой глоток пива и посмотрел на отражение луны в реке. Когда я потянулся за тарелкой, то заметил на противоположном конце стола некий предмет.

Я не сразу узнал его. Черный кремниевый наконечник стрелы, найденный в реке Джо Билли. Он лежал на столике, точно черный бриллиант. Зазубренный и прикрепленный к древку с орлиным оперением.

На следующее утро Сент-Джонс спала долго: ни малейшей ряби на поверхности, течение как будто иссякло. Время было почти восемь, и влажность усиливалась. Бороды мха на дубах темнели от пятен росы, словно потели на солнце.