Валера Жен - Катарсис

Впечатление может оказаться обманчивым, тем более – мое, усиленное волнующим дыханием леса. В моем мозгу рождаются фантазии, предвосхищающие поступки чуждых мне наблюдателей. Уже нет сомнений в их низменных намерениях. Вот они о чем-то оживленно беседуют. Светлый роется в своем кошельке, вынимает монету, делает взмах рукой в сторону женщин. В то же мгновение доносится звон стеклянной посуды. Мужчины тушуются, но светлый проявляет находчивость:

– Сожалеем, но плата за вход на вашу террасу, похоже, выросла безмерно. Не позволите обогатить сервировку стола простым советским шампанским?

Мне надо слушать, чтобы предвидеть развитие событий. Наверняка эти люди – убийцы и насильники. Мне ли не знать!

– Вы так находите!? – с некоторым вызовом реагирует Леготина, как бы бросая перчатку. – Расплата будет стоить дорого. Одной бутылкой не обойдетесь.

Итак, сделан шаг в пасть удаву. По ее лицу медленно расползается пунцовый румянец, а в глазах появляется лихорадочный блеск. Внимание смазливого парня ей польстило, ее радует предстоящее знакомство и… возбуждает. Зуева повела себя более сдержанно. Исподлобья посмотрела на темного паяца, скромно добавила:

– Конечно, пусть приходят… ближе к вечеру.

Совсем ни к чему встревать , – мысленно успокаиваю я себя, возвращаясь в свое жилище. Теперь надо законспирироваться. В перечне моего холостяцкого багажа числятся большие зеркальные очки и широкополая соломенная шляпа. Разумный способ защититься от палящего солнца дополнился возможностью оставаться пристальным наблюдателем, не опасаясь разоблачения. Я не задаюсь вопросом, зачем детский маскарад. Возможно, сказывается безмерное желание увидеть со стороны, как строятся человеческие отношения, воспринять своими органами чувств – без литературных наставлений и влияния чужого биополя. Или в моем любопытстве проявляется еще что-то? Накануне поездки я пытался подвести теоретическую базу под скоропалительное решение стать наблюдателем короткого периода из жизни молодых женщин, их интересов и увлечений. Они всегда мне представлялись необычными существами, недоступными для мужского понимания. Прочитал немало книг, а видел только упрощенческую до примитивизма психологию. Выходит, сами женщины себя не знают и, соответственно, ничего правдивого не скажут. А я убедился уже в детском возрасте в непостижимости женской сущности. Теперь сложились уникальные условия для удовлетворения естественного любопытства. Моральную неправомерность своего поведения оправдываю необходимостью более глубокого познания женщин из-за необходимости каждодневного общения с ними. Я работаю в женском коллективе. Хочу я того или нет, для собственной независимости надо досконально их изучить. Любой грамотный юрист меня оправдает.

Когда появился на пляже, солнце уже замерло в зените, песчаный берег был усеян рыхлыми безвольными телами. Кое-где броско выделялись стройные загорелые фигурки, за которыми незаметно следили из-под прикрытых век. Мало движений, зато активный мыслительный процесс. Без натяжки можно снимать фильм под названием «Секс на пляже».

Мои объекты не торопятся идти на контакт друг с другом, даже наоборот – демонстрируют искушенных и уставших от любви баловней судьбы. Легко предположить, всю ночь занимались изнурительным сексом, теперь восстанавливают силы. Мускулистые тела мужчин растворились в искристой глади озера, а женщины плещутся у берега. Щурятся на солнце, перешучиваются с другими купальщиками. Иногда их ищущие взгляды устремляются далеко от берега. О чем-то они думают, чего-то желают. Остроты мимолетной любви?

Мое внимание поглощено развитием пляжного сценария, уже ничто не отвлекает от четырех фигур. Опрометчивый шаг, и я повалился на возникшее препятствие. С немым восторгом ощущаю трепетное дыхание и волнующее тепло юного создания, в растерянности обнявшего меня. Вместо испуга в глазах смутная надежда. Мои губы самопроизвольно коснулись алого полураскрытого цветка с перламутром идеальных зубов. Она опустила веки.

Можно ли презирать женщин, и за что? Нечаянно и внезапно попал в незащищенную брешь, впору стыдиться собственной рассеянности и неуклюжести. Но одержана тактическая победа, надо бы оценить ее масштабы.

– Как тебя зовут?

– Ирина.

– Я люблю тебя, Ирина.

– Это неправда, – шепчет она.

– Я люблю жизнь, а ты ее лучшее проявление, – безуспешно пытаюсь я обмануть себя.