Артур Матвеев - Пангея. Конец недели

– И я буду рядом с тобой в этот момент! Настя поймёт.

– Она не поймёт. Это твоя жизнь. Да включи ты уже голову, наконец! Ты взрослый мужик, уже не пацан семнадцатилетний. У тебя свой путь, и я надеюсь, он будет лучше, чем мой! Вам подарили шанс на нормальную жизнь! Борман и все, кто был там, отдали свои жизни взамен на этот шанс! И ты всё хочешь пустить коту под хвост?! Со мной всё ясно, но у тебя ещё всё впереди, сынок!

Лис резко поднялся. Он поколебался, глядя на чёрный мерседес на обочине, а затем злобно пнул кочку:

– Да всё я понимаю!

– Я тоже не хочу этого. Но выбора нет. Пока меня не начали искать, я постараюсь сделать всё возможное, чтобы вернуть себе честное имя. Насколько это возможно. И тогда, может быть, мы с тобой встретимся.

В машине Серёга толкнул Андрея.

– Мы, по ходу, в Питер приехали, братан.

– А? – Андрей огляделся. Он увидел внизу у речки Валеру с сыном.

– О чём они говорят, как думаешь? – спросил Серёга, выглядывая из-за плеча Андрея. – Может, их поторопить?

– Не надо, – тихо ответил Андрей. – Дай им время. Они прощаются…

Лис с отцом крепко обнялись, по щеке сына потекла слеза. Они простояли так с минуту.

– Ну всё, – сказал Валера, вытерев щеку сына. – Никогда не показывай свою слабость, понял меня? У тебя будет ещё много врагов! И будь осторожен! Борис держит слово, если держать ответное.

– Почему ты так уверен? Вдруг нас убьют, как только мы вернёмся?

– Нет… Если бы он хотел вас убить, поверь, он сделал бы это там. Наши ребята были потенциальными противниками, к себе он их взять не мог. Я ему нужен, чтобы спустить всех собак, а вы, если будете молчать, ему неинтересны. Он слово сдержит, пока вы сами не нарушите условия.

– Но…

– Вам всё равно никто не поверит. Это вам не видео записывать с признанием. Ты видел, что это за человек – он убивал людей, и глазом не моргнув. Не нужно с ним играть. Будьте осторожны, за вами наверняка будут приглядывать. Помни: вы в безопасности, пока молчите.

– Я не был бы так уверен.

– Возможно, ты прав. И если хочешь бежать – беги. Но не сейчас. Это вызовет подозрения. Пока живите, как обычно… И ещё. Когда узнаешь про меня из новостей, если вдруг, не оправдывай меня. Ты меня не знаешь – это отчасти правда, поэтому и защищать не стоит! И мне так будет спокойнее. Понял?

Лис немного поколебался, а затем кивнул.

– Тогда идём. Расскажешь друзьям то, что я велел. Они поймут. А если нет – убеди их.

Они вернулись к машине, и Валера открыл дверь парням, приглашая тех на выход. Они вопросительно посмотрели на Лиса – тот махнул рукой, мол, все вопросы потом.

– Прощайте, парни! – Валера протянул руку.

Серёга пожал её, а Андрей обнял отца своего друга. Валера немного удивился, но похлопал того по плечу.

– Мы остаёмся? – спросил Серёга.

– Доедем до города на электричке, – ответил Лис. – По пути всё расскажу. Пап…

– Прощай, сынок!

Валера улыбнулся и ещё раз обнял сына. Минутой позже он сел за руль и, хлопнув дверью, утопил педаль в пол. Троица друзей проводила автомобиль взглядом и, ковыляя, неспешно направилась к станции…

Три года спустя. 15:00 по австралийскому времени

«Тёплое Лиссабонское солнце в конце октября разогревало брусчатку на площади Коммерции у набережной реки Тежу. Здесь было шумно, но вдалеке в тихой глуши узких улочек оранжевая черепица крыш старого города ласково принимала осенние дары солнечного дня. Где-то вдалеке слышалась тихая песня уличных музыкантов. Нескончаемый поток туристов сновал туда-сюда, щёлкая своими телефонами завораживающие виды со смотровых площадок и древние здания, восстановленные после страшного землетрясения 1755 года. На небе нет ни облачка – голубизна его настолько глубока, что кажется: за ним нет космоса, а весь мир накрыт плотным воздушным одеялом, позади которого на нас смотрят взгляды наших предков», – старик оторвался от листка бумаги, чтобы сделать вдох из кислородного баллона. Он снял очки и протёр глаза. За стеклянным витражом во всю стену будто бы замер во времени океан. В доме царила приятная прохлада, тогда как за дверьми властвовала тридцатипятиградусная жара. Младшая дочка уехала учиться в Лондон, а сын уже занимался руководством компаний старика, пока сам он доживал свои дни на островах посреди Тихого океана. В одной из гостевых комнат рядом с его спальней оборудовали палату, которой бы позавидовала любая престижная клиника. Здесь было всё необходимое для оказания медицинской помощи хозяину виллы. Сам старик не называл это лечением, потому как болезнь была всё ещё неизлечима. Да и возраст у него был уже не тот, чтобы вылечить рак и жить долго и счастливо. Он умирал уже однажды, шестнадцать лет назад, – теперь с каждым днём он осознавал близость второй своей смерти, в этот раз настоящей.