Владимир Митюк - Грубые хроники. Роман из цикла «Пространство холода»

Следующая суббота по церковному календарю приходилась на праздник – я услышал, проходя мимо церкви, и народу приходит ещё больше, чем в обычный выходной день. Люди будут придирчиво осматривать чужие могилы, сетовать, стараться сделать как можно лучше, посидеть, помянуть и выпить. А потом не у всех хватит ни желания, ни сил прибрать за собой, будут летать полиэтиленовые пакеты, обрывки бумаги, кусочки не съеденной пищи. То ли раздолье животным! Остатков надолго хватит.

Я же буду долго сидеть, охраняя свой объект, тихо, размышляя о вечном. Шучу. Мысли у меня уже почти закончились, и главным было – поддерживать ритуал, да. Вот в среду я провел генеральную уборку. Ни одного сорняка, цветочки распрямились. Только моя старенькая знакомая так и не появилась. Пойти, что ли, поставить свечку? Только неясно – за здравие или за упокой. Была ли она верующей? Нет, почему я мыслю о ней в прошедшем времени? Так или иначе, я снова отправился за водой. Дружок, насытившись, бежал рядом. Внезапно он свернул в сторону, и я машинально за ним. И правильно – на пути выросла яма. Да, действительно, на углу асфальт немного проваливался, растрескался, и даже такой осторожный человек, как я, спотыкался. Ну, хотя бы обнесли флажками или верёвкой. А то мало ли чего может быть. Ненароком грохнешься и сломаешь ногу.

Я огляделся – метрах в пятидесяти стоял каток, а на боковой аллее – налево, если я выходил, не доезжая до главных ворот, мне же направо, правда, я в последнее время выходил на следующей остановке. Так вот, часть старого асфальта была снята, сбоку – вырубленные кусты, и куча щебёнки. Ну, дела движутся. Конечно, рабочие уже ушли, бросив орудие труда – кому придёт в голову ночью угнать каток!

Я обошел яму, и взглянул на недавно появившийся памятник. Буквы всё также светились золотом, но цветочки приуныли и пожухли.

Странно, никто не приходил, не навещал, полили бы, трудов немного. А ведь парень молодой, наверняка родственники ещё в силе, уж могли бы. Мне стало его жалко, и я выполнил несложную миссию, благо колонка рядом. Цветочки сразу ожили, потянулись вверх. Думаю, к празднику кто-то наверняка придёт. Потом проделал аналогичную процедуру и на участке старушки, теша себя надеждой, что просто старая женщина болеет, поболеет и оклемается.

В следующий раз надо обязательно взять её телефон, обязательно. Непонятное чувство посетило меня, но отнюдь не сострадание. Просто все должно быть правильно, как заведено… И мне спокойнее.

***

В субботу я устроился на своём месте, полив и окончательно прибравшись. День обещался быть ещё более жарким, чем давеча, постепенно подтягивался народ, стало шумно и суетно. На лавочке было удобно, деревья, доставлявшие немало хлопот по осени – листья, понимаешь, падают, в жару надежно защищали от палящего солнца. Хорошо, что мое убежище было не на проходе – примерно третий – четвертый ряд от дороги. Кладбище было старое, неровное, захоронения проводились хаотически, примерно так, как развивался город. Посему я был избавлен от излишнего общения. Конечно, приходили соседи, кто по одному, кто целой семьёй. Мы молча раскланивались, у всех были свои дела, многие, исполнив положенный ритуал, ближе к часу расходились. И наступало пиршество истинных хозяев – я не имею в виду покойников.

Однако каждый день, хотите вы или нет, не обходится без приятного. Я, признаться, задремал, и пропустил приход старушки. Поскольку в дальнейшем обстоятельства развивались нетривиально, буду звать её Марией Ивановной, дабы настоящее имя впоследствии не упоминалось всуе, и не позволило провести идентификацию. Здрасьте, Мария Ивановна, что-то Вас давно не было. – Да болела, – она не добавила, в моем-то возрасте немудрено. Но это было вполне очевидно. – А как сейчас? – Пока могу двигаться, ещё покопчу небо. А Вам спасибо, прибрались, позаботились. – Да, честно, волновался. Я таки попросил её телефон и обещал позванивать. Хотя, наверное, она меня переживёт, такое предчувствие. Мария Ивановна пошла к своей могилке, что-то поправить, посидеть, и просто отдохнуть с дороги. Я поглядел ей вслед. Она передвигалась с трудом, однако не пользовалась палкой. Крепкий народ, кто сумел пережить многочисленные потрясения, перевороты и катаклизмы, держится, старается сделать все сам, пока есть силы. Такие вот дела. Раздался колокольный звон – полдень. А я всё сидел, думал. Через час она подошла снова – поеду, пока доберусь до дома. Но сначала мы минут десять посидели, помянули родственников. Молча. А жила она не так уж и далеко по нашим городским меркам, прямой транспорт. – Давайте, я Вас провожу. – Да не стоит, сама как-нибудь. – Ничего, мне нужно ещё в магазин, – я действительно проголодался. Вернусь потом. Это я про себя. Мы опять пошли на ближнюю остановку, мимо разрытой ямы – её таки оградили, положили сверху доски, мимо брошенной могилки с памятником, – там и сегодня никого не было, мимо колонки – очередь убавилась, только припоздавшие.