Майкл Корита - Пророк

Прежде чем отпустить помощников, Кент вместе с ними проанализировал сегодняшнюю игру и распределил обязанности на завтрашний разбор видеозаписи. Он знал, что сегодня им хочется уйти пораньше. Вечеринку организовывал Байерс, и поэтому Кент задержит их чуть дольше. Впереди еще четыре игры, и им не помешает сначала отвлечься размышлениями о них и только потом приступить к пиву.

Пока все поглядывали на часы и на дверь, он подключил проектор к ноутбуку и предложил взглянуть на несколько ключевых розыгрышей.

Первым был ввод мяча в игру, когда Колин Мирс не сумел поймать передачу, и хотя все знали, что им предстоит увидеть, они удивленно покачали головами. Колин не совершал таких ошибок. Никогда.

– Этого больше не повторится, – пообещал Стив Хаскинс, отвечавший за подготовку ресиверов и спецкоманд. – Первый матч плей-офф, полные трибуны, и он хотел немного покрасоваться, всего лишь. Перед родителями, перед девушкой…

Кент кивнул, но объяснение его не удовлетворило.

– Что-то с ним сегодня не так, – сказал он.

– Да, но он вернулся на поле в полном порядке, – заметил Хаскинс. – Отличная вторая половина матча. Отличная.

– Да, – кивнул Кент, но беспокойство не проходило.

Возможно, именно поэтому он не очень удивился звонку из полиции.

Время приближалось к полуночи, а они все еще смотрели запись игры. Никто не бросился к телефону, потому что одно из главных правил, установленных Кентом для раздевалок, гласило, что мобильных телефонов не существует. Он долго не задерживал своих помощников, но требовал полной сосредоточенности. Тем не менее каждый год находился новичок, считавший допустимым во время совещания отправить сообщение или проверить почту. Но это происходило лишь один раз. Не больше.

На этот раз звонил стационарный телефон в раздевалке, что случалось крайне редко. Этот номер сообщался всем тренерам в начале сезона – вместе с указанием, что его должны знать члены семьи. Иногда возникают более важные дела, чем футбол. Кент снял трубку, услышал, как мужчина представляется лейтенантом полиции, и закрыл глаза. Это был не первый звонок из полиции в раздевалку школьного футбольного клуба – и не последний. Мальчики время от времени попадают в неприятности, даже хорошие мальчики.

Встревожил Кента не сам звонок, а имя игрока. Колин Мирс. «Что-то с ним было не так, – подумал он. – Что-то было не так, и я это видел, но не спросил; почему я не спросил?»

– Что с ним стряслось? – спросил Кент, и его слова привлекли внимание остальных. Следующие его слова – «о господи» – были произнесены шепотом, после чего Байерс схватил пульт дистанционного управления и выключил видеозапись.

– Конечно, – сказал Кент в трубку; помощники пытались понять по его ответам, что произошло. – Конечно, я могу предоставить свидетелей. Пятьдесят человек.

Эти слова произвели впечатление на присутствующих. Все переглянулись.

– Я приеду, – произнес Кент. – Передайте родителям, что я приеду. Пожалуйста.

Он повесил трубку. В комнате было тихо – все ждали.

– Рейчел Бонд мертва, – сказал Кент. Все знали, кто она такая. Это была маленькая школа и маленький футбольный клуб. Когда у вас в составе лучший ресивер штата, все тренеры знают имя его подружки. – Они задержали Колина.

– Никогда, – сказал Хаскинс. – Никогда в жизни этот парень не…

– Конечно, нет.

– Но они его подозревают?

– Не знаю, – сказал Кент. – Вероятно, нет. Просто он – первый в списке, и всего делов. Думаю, я им нужен, чтобы подтвердить, где он был сегодня во второй половине дня и вечером. Они хотят меня видеть.

– Погоди, – остановил его Байерс. – Ты не говорил об автомобильной аварии. Девушку убили?

Кент кивнул.

Все молчали. Кент взял ключи от машины со стола и встал.

– Идите домой, джентльмены. Идите к семьям.

Стекла были опущены, радио выключено, и он молился вслух, как делал всегда, когда ехал в темноте. Он молился за Рейчел Бонд и ее семью, за Колина Мирса и за полицию, которой предстояло провести расследование. Молился за всех, кого мог вспомнить, за исключением себя, потому что был далеко не первым из тех, кто в этом нуждался.

«Ты к этому готов, – сказал он себе, взглянув в зеркало. – Как ни странно, ты к этому хорошо готов. Каждый ужас имеет свою цель, и это…»

Потом он молился за свою сестру, и ее имя поднялось к его губам откуда-то изнутри, словно распрямившееся кольцо колючей проволоки. Мэри-Линн . Как больно произносить ее имя, как будто он выпускал ее в мир, который ее все равно не вернет – он это знал, но все равно не мог удержаться. Воспоминания об умерших. Вы хотите, чтобы они стерлись; вы нуждаетесь в них.