Михаил Небрицкий - Михайлова - Секта

– Вот это уже интересно. Вы говорили ему о последнем письме? – почесав подбородок, спросил у гостьи Лисовой.

– Нет. Она ж написала его тайно. Я не хочу, чтоб у неё из-за этого потом были проблемы.

– А до этого вы с ней виделись? В их общине разрешены свидания с родственниками?

– Да, как и говорила, полгода назад. Я хотела бы навещать её чаще, но у меня работа.

– А кем вы работаете? – спросил для протокола Михаил.

– Я библиотекарь в Экологическом университете.

– И какой была ваша последняя встреча? Валерия ничего вам не сообщала подозрительного?

– Я приезжала к ней и мы общались, правда, под пристальным присмотром какого-то мужчины. Кажется, это и был тот самый Давид. Он объяснил, что процесс восстановления от зависимости очень хрупкий, и потому они вынуждены следить, чтоб во время беседы их прихожанам не передали чего-то, что может спровоцировать их на рецидив. Исключения не делают даже родственникам. К слову, Леру я узнала не сразу. Она и в самом деле изменилась – выглядела здоровой и какой-то… Очищенной, что ли. Щёки у нее заметно поправились и порумянили. Это была моя сестра, словно помолодевшая на пять лет. Она даже улыбалась. Не то, что в 2017ом, когда я привезла её туда и она психовала, что не собирается там оставаться. Как им удалось её исправить – ума не приложу, но результат на лицо.

– То есть, они действительно избавили её от наркозависимости?

– Получается, что так. Вот только где она теперь? В сказку Порфирия о заграничном лагере я верю не особо. Мне кажется, что он что-то скрывает.

– Скажите, а в этом Братстве – там только наркозависимые? Или есть люди и с другими проблемами?

– Нет, туда приходят разные люди: игроманы, алкоголики, просто те, кому в жизни не повезло. Они изучают там Библию и постепенно становятся на путь истинный.

Закончив беседу с госпожой Салий и проводив её, коллеги, вооружившись чашками с горячим чаем, стали размышлять над этим делом.

– Что мы имеем? Девушка, которой надоело терпеть нападки зависимой сестры, сбагрила её в секту. – в присущей ему манере утрировал Миша.

– Не суди, да не судим будешь, Михаил! – нравоучительно восклицала Кира.

– Ну, судить – это не в нашей компетенции. Мы занимаемся лишь досудебными делами, а вот отдать сестру в какую-то сомнительную секту – это, по меньшей мере, аморально.

– Эх, Миша. Не дай тебе Бог жить с больным человеком под одной крышей. – промолвила она, вспоминая о последних днях, проведённых с мужем.

– В принципе, согласен. – признал свою неправоту старлей. – Одно дело, когда человек хватается за жизнь, а другое – когда сам роет себе могилу.

– Как у тебя всё просто, Лисовой. Вот попробуй наркотики, и скажи потом, трудно ли с них соскочить. – немного грубо, но доходчиво провела аналогию следовательница.

– Спасибо, Кира Валентиновна, однако единственный мой наркотик – это работа в данном прекрасном РУВД. – саркастично съязвил он, надпивая со спокойным видом горячий чай.

Разумеется, болезнь, от которой умер муж Киры, и заболевание, которым страдала Валерия – в корни разные, не смотря на некоторые общие симптомы: резкое похудение, нервозность, а также зависимость от лекарств и обречённость. Но, онкология, в отличие от наркомании – это не выбор пациента, потому больному она доставляет удовольствие не более, чем его близким.

– Давай ближе к делу. Исходя из её слов, у нас в области существует секта, где удерживают людей, пусть и зависимых.

– С чего вы взяли, что их там удерживают?

– Ты видел, как она называет в своём письме прихожан? «Узники».

– Ну, знаете. В детстве я тоже чувствовал себя узником, когда родители не разрешали мне играть во дворе, пока не сделаю уроки. А представьте, когда человека лишают привычной жизни, где он ни в чём себя не ограничивал. Конечно они начинают себя жалеть и сопоставлять едва ли не со святыми великомучениками.

– Миша! Ты можешь хотя бы на минуту не подвергать мои слова сомнению?

– Хорошо. Прошу прощения. – офицер понял, что начинает перегибать палку.

– В секте содержатся лица, одно из которых, вероятно, пропало. Что с ним могла случиться?

– Может рабство? Ну, этот Порфирий сказал ведь, что девушка заграницей. Может, они продают их туда для публичных домов?

– Я тоже об этом подумала. Вот только кое-что тут не сходится. Обычно торговцы людьми наоборот стараются подсадить свой товар, особенно предназначенный для сексуальных целей, на наркотики, чтоб у тех развилась зависимость и были рычаги воздействия на них. Но, по словам Ирины, в этом Братстве её сестру наоборот привели в порядок.