Яна Сибирь - Мне и так хорошо

Она не могла больше говорить своим ледяным голосом, поэтому за нее продолжила Марина Павловна, которая была заместителем директора нашего скромного заведения.

– Анна Владимировна хотела сказать, что вы должны отнестись к этому серьезно и не наделать глупостей. От вас требуется по взрослому отнестись к ситуации и помочь нам найти девочку.… Весь район уже обыскивает полиция, но мы решили задействовать и свои силы, так что – вперед.

Машка схватила меня под руку и потащила к выходу.

– Давай быстрее, – шептала она. – Вдруг нам удастся отыскать ее первыми, и тогда мы с тобой станем героинями этого Богом забытого места. Шевелись!

– О каком на хрен геройстве ты говоришь! – разозлилась я на ее дурацкую речь. – Ребенок пропал, а ты…

– А я просто предлагаю пошевелить попой и попытаться найти этого ребенка, как можно быстрее, – перебила Маша, продолжая выталкивать меня за двери детского дома. – Поэтому и говорю – шевелись!

Мы с Машкой ходили два часа, но плодов это не принесло. Весьма ожидаемо.

– Надо идти на заброшенную стройку, – заключила Мария.

– В десятом часу вечера? – спросила я, сжимаясь от холода. – Ты не забыла, что нам велено вернуться к одиннадцати часам?

– У нас еще есть время, – недовольно пропела Машка. – Не будь трусихой! Ты же знаешь, что все самое страшной происходит на заброшенных стройках!

– Все самое страшное происходит у нас под боком, – сказала я. – Иногда, прямо за стенкой.

– Ты невозможный человек! – сказала Машка. – От тебя так и веет пессимизмом, что в твои юные годы практически недопустимо.

– Ладно, умолкни, – сказала я. – Мы пойдем на стройку, но только очень осторожно и …

– Да-да! – мелодично произнесла Машка. – Пошли уже!

Ну, как вы уже наверняка догадались – мы пошли! И это не было лучшей из наших идей, а точней из Машкиных. Стемнело быстро. Погода испортилась, и пошел проливной дождь. Почему-то автоматически стало страшнее.

– Нам пора возвращаться, – сказала Машка. – Жаль, что мы не смогли найти девчонку.

– Возможно, другим повезло больше, чем нам, – пробормотала я, сама не веря в то, что говорю. – Оставим пол процента на чудо.

Вполне естественно, что никто никого не нашел и в нашем доме наступили беспокойные времена. Все воспитатели ходили хмурые, и к ним нельзя было даже подступиться. Отовсюду были слышны теории о похищении Наташи Ковалевой, но большинство склонялось к тому, что девочка просто сбежала. К сожалению, никому из нас так и не удалось узнать правду.

Со временем напряжение в детском доме стало спадать, пока в конец не исчезло и все забыли про шестилетнюю девочку по имени Наташа Ковалева. Такова жизнь и с ней не поспоришь. Звучит, конечно, мерзко, я согласна, но не я это выдумала, так что и спрос не с меня.

В общем, дни наши полетели один за другим, и настал тот, в который нам пришлось проститься с Машкой. Она была почти на семь месяцев старше меня, так что восемнадцать ей исполнилось раньше, и она была вынуждена покинуть «родные стены» и выйти во взрослую жизнь.

Знаете, жить в детском доме безумно страшно, но выходить из него, в мир, где тебе никто не рад, еще страшнее и Машка это чувствовала, просто старалась не показывать.

– Я как устроюсь, сразу тебе позвоню, – говорила она, складывая в спортивную сумку свои немногочисленные пожитки. – Мне дали квартиру в неплохом районе, так что я сейчас дам тебе адрес, а ты, как только выйдешь отсюда, сразу прибегай в гости. Ну, чего ты такая мрачная? Со мной все будет в порядке! Ты же меня знаешь!

– Знаю, потому и даю наставления, – пробормотала я. – Ты же сама непосредственность и беспечность. Ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь, как пятилетний ребенок.

– Не надо так со мной, – улыбнувшись, ответила Машка. – Я научусь жить как ты, опережая время и события.

Она звонко засмеялась, а я выдавила из себя улыбку, только чтобы наше прощание не было слишком печальным. Потом я проводила ее к кабинету директора, где ей в скромной торжественной обстановке вручили ключи от однокомнатной квартиры и вместе с ними договор социального найма, по которому она в течение пяти лет не имела права продать или обменять эту квартиру и мы пошли на улицу – прощаться окончательно.

Не думайте, что мы больше не виделись – видимся до сих пор, но уже без прежней привязанности. Она вышла из детского дома раньше и раньше успела обзавестись новыми друзьями и привычками, а я не большой поклонник всего нового и мне это не особо удалось. Но, об этом я расскажу чуть позже.