Руслан Веселов - Грёзы безумного шамана. Территория Творчества представляет…

И верную себе, жену-волчицу,

И ждущего его, щенка-сынишку.

Чтоб счастье без границ и лживых масок.

Он был бы верен и хранил, берёг…

Но нет… То был лишь сладкий сон…

И снова – утро и проснулся он.

Всё как и прежде – безнадёжно одинок.

И только сон несёт желанье жить,

Там ждёт его супруга и сынишка,

Там лопоухий прыгает щенок-волчишка,

И лишь во сне он может миг остановить.

Как хочется уснуть. Забиться в снег.

Уснуть! Замёрзнуть! Всё-равно!

Забыться сладким сном – не важно. Но!

Никто не остановит жизни бег.

Но время невозможно удержать,

Был сон реальный, может даже, слишком,

Во сне жену и лопоухого сынишку,

Он продолжает крепко обнимать.

Жену и лопоухого сынишку…

Автор арта:Олеся Макарова

Ссылка на страницу художника: https://www.instagram.com/omentin7/

«Заброшенный хутор у края дороги

И запах фиалки лесной…

Стою одиноко на ветхом пороге

И слушаю мертвый покой.

Невидящих окон пустые глазницы

И буйная поросль цветов…

Здесь жили когда-то, иль мне только снится

Чужой развороченный кров?

Доносится птиц беззаботное пенье,

И крест покосившийся слушает их.

Как полно щемящей печали цветенье

На кладбище бревен и судеб людских!»

«Так навеки и осталась церковь с завязнувшими в дверях и окнах чудовищами, обросла лесом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдет теперь к ней дороги».

Я часто вижу сны, которые сложно таковыми назвать. Так же неоднозначно было и с этим.

Грунтовая дорога в глухом лесу и девушка лет 25—30 в джинсах и рыбацком свитере с маленьким походным рюкзачком за плечами. Недавно явно был сильный дождь, так как ей приходится месить ботинками размокшую дорожную грязь. Смеркалось. Я какое-то время наблюдал за ней и, пусть не сразу, но всё же осознал, что сам я тут как бы не присутствовал. Словно сопровождал её нематериальным и невесомым призраком. Я не чувствовал холода ветра, не ощущал запаха леса и грязь мне так же не была преградой. Моё тело словно парило над землёй. Какое-то время я просто следовал за девушкой. Уже совсем стемнело. Она включила фонарик и так же молча, продолжила свой путь.

В темноте внезапно раздался шорох. Впервые за весь сон я начал испытывать страх, но девушка упрямо шла вперёд. Не услышала? Сомнительно. Но и оставаться одному на дороге висеть призраком тоже нет желания. Нервно оглядываюсь и явственно вижу крупную угольно-чёрную тень, перемещающуюся чуть позади нас, то по одной стороне дороги, то по другой. Неприятное чувство, что нас просто тупо загоняют. И эта ненормальная по-прежнему прет на пролом.

Тень не отстаёт, но и не догоняет. Просто сопровождает. Как почётный караул. Или конвой. А между тем впереди показался просвет. Грунтовка вывела к покосившимся воротам какого-то уже лет двадцать заброшенного хутора: повалившийся штакетник забора, провалившиеся крыши, как самого дома, так и большинства придомовых построек. Только сарай был более или менее цел. Девушка бросилась к дому. Заглядывая ей через плечо, я с интересом услышал её бормотание:

– Ну, где же она? Где тебя искать? Ну же… – бормотала она себе под нос, планомерно обшаривая все углы и комнаты.

Пусто.

Закончив с обыском дома, она пошла к ближайшей постройке. Кажется, это был амбар. Но результат был тот же. Наконец, она двинулась к единственному целому строению – к сараю. Подлетев ближе, я понял, что он был цел не просто так. Его чинили. Грубо, коряво и явно не умеючи. Девушка сбавила шаг. Стояла, словно пыталась собраться с духом. Шаг в тёмный проём сарая – и мне ничего не остаётся делать, как следовать за ней. Буквально на периферии зрения увидел метнувшийся за угол тёмный силуэт.

В сарае было не то, чтобы совсем темно, но глаза приходилось сильно напрягать. Благо хоть свет от луны падал в пустой оконный проём. Кругом грязь, мусор и какие-то кости. Вроде бы не крупных животных. И посередине в ямке от сгнившего пола лежало маленькое тельце ребенка лет пяти-семи. Грязная истлевшая ночнушка, длинные, слипшиеся в сосульки от грязи и мусора волосы и чудовищно деформировавшаяся в ходе неведомой мутации челюсть. Словно ей вместо нижней челюсти пришили две окостеневшие человеческие кисти, которые расходились в стороны как жвала у насекомых. Длинные костяные чуть загнутые отростки были очень похожи на пальцы. Весь этот ужас был обтянут обычной человеческой кожей, а не хитином, как можно было бы предположить. Если сомкнуть ей челюсть, то будет похоже на сцепленные в замок пальцы руки. Жуткое зрелище. И откровенно отталкивающее.