Ханс Русенфельдт - Провал

– Следующий вопрос: как назывался флагманский корабль Христофора Колумба, когда он в тысяча четыреста девяносто втором году открыл Америку? Тридцать секунд, время пошло.

Щелчок.

Секундомер опять начал отсчет.

С интервью все прошло хорошо. Конечно, Свен был ровесником отца Мирре или даже старше и не во всем хорошо разбирался, но он проявлял откровенный интерес, так, по крайней мере, казалось. Разговаривать с ним было приятно. Когда Мирре вернулся из туалета, Свен уже заказал им еще по бокалу пива.

Вероятно, дело было в нем. Во втором бокале пива. Свен, должно быть, что-то подсыпал в него, поскольку Мирре вскоре начало слегка мутить. Он утратил концентрацию. Почувствовал слабость.

Свен предложил отвезти его домой. Они покинули ресторан, пошли к парковке.

И вот он очнулся здесь.

Голова на жесткой столешнице. Он поднялся в сидячее положение, и прошло несколько секунд, прежде чем он осознал, что ничего не видит. Попытавшись убрать то, что закрывало глаза, он обнаружил, что может сдвинуть руки всего лишь на сантиметр. При попытке раздался звенящий металлический звук.

Цепи. Наручники.

Он закричал и задергался в наручниках, но умолк, услышав знакомый голос.

– Тебя никто не услышит, и высвободиться ты не сможешь.

Новые крики. Что, блин, происходит? Чем он, черт возьми, занимается? Угрозы вперемешку с мольбами. В основном угрозы.

– Успокойся. Ты можешь уйти отсюда примерно через полчаса. Конечно, при условии, что получишь зачет.

– Какой еще зачет? – спросил Мирре. – За что?

Шестьдесят вопросов.

Тридцать секунд на обдумывание каждого.

Треть ответов должна быть правильной.

– А что произойдет в противном случае? – поинтересовался Мирре.

– Тогда начнем, – ответил мужчина, которого, наверное, вовсе не звали Свен Катон.

– Первый вопрос: как расшифровывается аббревиатура НАТО? Тридцать секунд, время пошло.

Щелчок, включивший секундомер, затем более слабое, но более быстрое тиканье при отсчитывании секунд.

Мирре вообще не обращал внимания на первые десять – пятнадцать вопросов. Он продолжал вырываться из наручников, спрашивать, чем мужчина, черт побери, занимается, что ему надо, обещал по-крупному засадить его за это или дать ему то, что он хочет, если только он его отпустит.

Угрозы и мольбы.

Мужчина не обращал на это никакого внимания. Он тем же спокойным голосом задавал вопросы, включал секундомер, спрашивал, не надо ли повторить вопрос, и ждал ответа. Через некоторое время он деловито заметил, что шанс получить зачет существенно уменьшается и что будет умнее, если Мирре постарается чуть больше сосредоточиться и чуть меньше ему угрожать.

Мирре начал слушать.

«Что такое простое число?»

«Какие животные входят в Большую пятерку?»

«В каком десятилетии образовался остров Сюртсей возле южного берега Исландии?»

«Как называется единица СИ, используемая для измерения силы света?»

Пожалуй, на середине Мирре осознал, что когда он шевелится, что-то шуршит. Пластикат. Он сидит на пластикате. На мягкой, обернутой пластиком подушке. В представлении Мирре существовало только две причины, по которым ее могли обернуть.

Первая – подушка новая.

Вторая – ее хотели защитить.

От пятен. От брызг. От крови.

Ощутив изрядный прилив адреналина, он решил справиться. Показать этому гаду. Постараться слушать, постараться думать. Он, черт возьми, должен получить зачет.

«В каком американском штате находится город Чикаго?»

«Каков символ химического элемента фосфора?»

«Кто стал королем Швеции после Оскара I?»

Вопрос за вопросом, тем же спокойным, низким голосом. Мирре не знал ни одного…

– Последний вопрос: к какому семейству относится росомаха?

Щелчок.

К какому семейству? Что за семейство? Мирре знал, как называется росомаха по-английски – Wolverine. Он видел все до единого фильмы компании «Марвел». Но семейство?

– Хочешь, чтобы я повторил вопрос?

– Нет.

Тишина. Слабое, быстрое тиканье. Щелчок.

– Время вышло. Сейчас посмотрим…

Мирре вздохнул, прислонился лбом к столу. Черт возьми, о двадцати правильных ответах и речи быть не может. На столько вопросов он даже не ответил.

Он услышал, как мужчина по другую сторону стола встал. Мирре медленно поднял голову, следя за ним слухом. Похоже, он подошел близко. Внезапно Мирре почувствовал у лба что-то холодное, металлическое.

– Незачет, – произнес мужчина, которого действительно не звали Свен Катон. Мирре даже не успел отдернуть голову прежде, чем сжатый воздух пневматического пистолета вытолкнул маленький стержень, который незамедлительно пронзил лобную кость и впился в мозг.