Фруде Гранхус - Водоворот

– Невероятно, – Линд, не отрываясь, смотрел на темно-коричневую ямку на песке, образовавшуюся от натекшей крови.

– Ее выбросили здесь, – проговорил Никлас, хотя на песке не было следов борьбы.

Линд обвел взглядом пляж, не признавая, согласен он с этой теорией или нет.

Никлас продолжил рассуждать:

– Хотя, возможно, она знакома с преступником и пошла сюда добровольно.

– И добровольно переоделась?

– Вряд ли. Поэтому, я думаю, ее здесь выбросили.

Воздух прорезал пронзительный вой сирены. Машина сорвалась с места. Врачи все еще пытались спасти женщине жизнь.

– Тут толпы ходили.

– Неважно. Ты же видишь, следы едва различимы. И никаких отпечатков подошв.

– Она потеряла много крови, – Линд все еще смотрел на ямку.

Никлас присел на корточки и осторожно провел пальцем по темному пятну на песке.

– Что это?

– Я как раз выясняю, – Никлас почувствовал, как песчинки просочились сквозь пальцы. Он достал из кармана пакет, опустил руку поглубже в песок, набрал полную горсть и положил ее в пакет.

Линд поднял глаза.

– Место выбрано не случайно. Никто из жителей не видит из окон эту часть пляжа.

– Боюсь, случайности вообще редко встречаются. Если все именно так, как кажется, и женщина действительно одета как одна из кукол, то мы имеем дело с долго и хорошо спланированным преступлением.

Линд молча согласился.

– Брокс ее узнал. Эллен как-то там.

– Если это она, то я знаю, кто это.

– Если?

Линд пожал плечами.

– Я бы ее не опознал, если бы не Брокс… может быть… Может, это и она.

– Но ты не уверен?

Линд опять пожал плечами.

– Эллен Стеен блондинка. По крайней мере, была ею, когда я заходил в банк последний раз.

– Дети!

– ?..

– Он мстит за детей, в вашем случае – за восьмилетнего сына.

Ким Олауссен выглядел удивленным, как инопланетянин на чужой планете.

– Томми?

– Вы меня спрашиваете, как зовут вашего сына?

– Почему вы так злитесь, а?

Рино, широко расставив ноги, навис прямо над Олауссеном.

– Потому что кто-то пытался отомстить вам за Томми, и я хочу знать почему.

– С ума сойти!

Олауссен приподнялся. На коленях у него лежали купоны ставок и программа скачек.

– Даже в тех поступках, которые на первый взгляд кажутся безрассудными, порой кроется здравая логика.

Олауссен сглотнул. То ли слова инспектора задели его за живое, то ли внезапно его осенило.

– Мы разгадали рисунок. Ребенок в окне – это ваш сын.

– И кто же разгадал? Вы? – проговорил Олауссен с нескрываемым злорадством.

Рино едва сдержался, чтобы не опрокинуть переполненную пепельницу на голову человеческого отребья, с которым он был вынужден беседовать.

– Расскажите о Томми.

– Оставьте его в покое.

– Хорошо, пусть преступник разгуливает на свободе. Готов поспорить, он не отступится, пока вы не останетесь с двумя обрубками вместо рук и даже носа себе утереть не сможете.

Олауссен, похоже, представил себе подобный сценарий:

– Что вы хотите знать?

– Все.

– Он… хороший мальчик.

Рино взглянул на Олауссена с ожиданием, но тот пожал плечами.

– Все?

– Чего вы хотите?

– Ему восемь лет, так?

Олауссен явно был смущен.

– Вроде, да.

– То есть он ходит… во второй класс?

– Наверное.

– Наверное?

– Черт возьми, это что, допрос?

– Вовсе нет, но я удивлен, что вы не знаете точно.

– Да какая разница, в какой класс ходит мальчик?

– Возможно, гораздо более значительная, чем вы думаете. В какой школе он учится?

– Он живет в Хунстаде.

– Я не об этом спросил.

– Блин, ну, значит, это школа Хунстада.

– Она так называется?

– Безумие какое-то.

Олауссен уронил на пол несколько купонов.

– Почему вы расстались?

– Эта стерва меня ненавидит.

– Насколько я понимаю, вы это о матери Томми?

– Она… дрянь.

– Вы, очевидно, кому-то тоже не очень нравитесь.

Рино присел на разваливающийся диван.

– …да и отец вы явно не из лучших.

Олауссен хотел было возразить, но Рино жестом приказал ему замолчать.

– Не берусь судить, но мне кажется, вы не слишком участвуете в жизни сына.

– Вы ошибаетесь.

– Я практически уверен, что прав. Все свидетельствует о том, что кто-то пытается наказать вас за то, что вы отвернулись от детей.

– Отвернулся?

– Воспринимайте это буквально. Если вы недостаточно участвуете в жизни ребенка, вы, считайте, повернулись к нему спиной.

– Но эта стерва послала меня ко всем чертям. Ей главное, чтобы деньги регулярно приходили.