Марина Серова - Нарушитель самоизоляции

Редко, но я просыпалась от душных липких снов, в которых снова зажимала кровоточащую рану в боку и практически в одиночку разбиралась с несколькими боевиками, покушавшимися на жизнь опекаемого нами дипломата. Пока Иван, спрятавшись за огромным кустом опунции, прикидывался мертвым, лишь бы не оказаться в эпицентре заварушки. Да, первый выстрел пришелся ему в голову, но только сшиб с лохматых кудрей его любимую безвкусную беретку.

Должно быть, ему и вправду стоило попробовать себя на актерском поприще, потому что даже я сумела оценить театральность его падения на землю.

Иван сейчас словно тоже думал об этом.

Я попыталась быть снисходительной к нему и оправдать этот поступок тем, что он тогда был очень юным (как, впрочем, и я) и, вероятно, с тех пор набрался опыта и стал менее трусливым.

– Я хочу отдать тебе старый должок, – вдруг заявил он, решив наконец-то прекратить затянувшийся фарс – совсем не складывающуюся светскую беседу, – есть отличная работа.

– Надеюсь, не с тобой в паре? – беззлобно откликнулась я. – Сейчас мне комфортнее работается одной…

– Да, и там все очень просто, – спокойно кивнул Иван и посмотрел на тетю Милу. – Подскажите, где у вас можно курить?

Мы вышли на балкон, и… – о слава всем возможным богам! – Иван извлек из карманов своих черных одежд потрепанную жизнью пачку сигарилл. Не сигары, но все-таки маленький приятный привет с далекой Кубы.

– Это очень незатруднительное задание, – начал Иван, выпуская в воздух струйку серебристого дыма, – но заплатят приличные деньги.

– Не говори, что кого-нибудь нужно убить, – мрачно пошутила я.

Иван слегка улыбнулся.

– Мне очень стыдно за ту историю, – сказал он, – это было мое первое серьезное задание… я… вообще плохо это все умею. Я на самом деле пацифист, даже комаров убивать жалею.

– Почему ты не сменишь профессию, если она настолько тебе не подходит? – задала я резонный вопрос, пропустив мимо ушей жалкую попытку извинений.

– Я уже несколько лет работаю на одного человека, с которым все довольно спокойно, – объяснил Иван, – с ним предпочитают не связываться.

– Ого, – присвистнула я и выпустила колечко из дыма.

Иван восторженно наблюдал за полетом моего творчества в воздухе, пока оно не растаяло в сгущающихся сумерках.

– Завтра он привезет в Тарасов своего сына, – наконец-то перешел к делу Иван, – и… вот за ним нужно присмотреть.

– Ты ничего не перепутал? В моем портфолио нет приписки о том, что я отличная няня и умею справляться с детьми, – хмыкнула я.

Это было абсолютной правдой, к великому огорчению тети Милы: я предпочитала держаться подальше от маленьких людей, не зная толком, кто из нас может причинить друг другу больший вред. Мой рациональный мозг при взаимодействии с ними заходил в путаные логические тупики и начинал дымиться, как перегревшийся в жаркую погоду старый «Москвич».

– Мальчик будет здесь на самоизоляции. Всего лишь проконтролируй, чтобы он не выходил из дома, – ответил Иван и, немного подумав, добавил: – И… чтобы не убился. Он большой, няня ему не нужна.

Кажется, он воспринял мой комментарий серьезно и теперь обдумывал его довольно увлеченно. Или… я все-таки неправильно трактовала затянувшуюся паузу, потому что пальцы Ивана на балконных перилах как-то незаметно подкрались к моим.

Я отдернула руку.

– Женя, прости меня, – набрался он смелости, – я так ужасно себя повел, до сих пор об этом думаю. Я действительно восхищаюсь твоей силой духа и смелостью…

– Давай про бездонные глаза еще что-нибудь скажи, – подначила его я.

Я потушила погасшую сигариллу и бросила в банку с бычками, которую прятала от тети Милы за ее плантацией герани.

Мои слова в этот раз серьезно перегрузили Ивана. Похоже, аналитические способности по выявлению иронии не были его сильной стороной, и он решил прибегнуть к тому, что считал своим оружием.

– Мне важно получить твое прощение, – сказал Иван, – снять этот камень со своей души…

Я подавила смешок, понимая, что моя реакция не совсем подходит для сложившейся ситуации. Почему-то я подумала о том, что тетя Мила сейчас подглядывает за нами через кухонное окно и ждет кульминации разговора в виде страстного поцелуя. Жаль было разочаровывать двоих людей сразу.

– Встань на колени, и я прощу тебя! – театрально скандировала я, изображая как минимум интонации католического священника, отпускающего страшные грехи своей пастве. Но прежде чем Иван успел среагировать и выполнить мое эксцентричное требование, я добавила примиряюще: – Если задание окажется таким хорошим, как ты говоришь, можешь считать, что мы квиты. Но только если…