Сергей Курган - Маскарон. Роман

– Значит, так.

Макс пригубил коньяк и немного помолчал.

– Короче, – сказал он, – тебе, как я понял, нужно раскопать начало семнадцатого века, и доказать документально, что твоя «Пра» – жена бургомистра, так?

– Да. Ведь рассказ о попадании в прошлое на стол не выложишь! Именно поэтому я и копалась в муниципальном архиве Бамберга – надеялась, что какие-то родственники там обнаружатся, и их потомки живут в Бамберге. Может быть, они помогли бы мне прояснить начало XVII века.

– Но ты никого не нашла и решила эту линию поиска отставить. Так?

– Да, и обратилась в в католический церковный архив Бамберга, но оказалось, что из-за Тридцатилетней войны записи утрачены.

– То есть, получается, что записей в Бамберге быть не может, потому что твои предки перебрались в Регенсбург. Так?

– Так.

– Но в Регенсбурге записи, относящиеся к этому времени, есть, и ты их нашла, верно?

– Да.

– А записи за начало XVII века, которые должны были бы быть в Бамберге, отсутствуют из-за Тридцатилетней войны, правильно?

– Получается, так.

– И что – тупик?

– Фрау Вайгель подсказала другой путь – судебные отчеты инквизиции.

– Надеешься найти в них свою «пра»?

– Да – потому-то я и читала их сегодня. Ох уж эти отчеты!

– Тяжелое чтение?

– Очень. Но, похоже, я не зря читала этот кошмар.

– Что-то нарыла?

– Нарыла.

– Что?

– Нечто очень интересное. Об этом я тебе расскажу чуть позже.

– Ну, хорошо. А кто такая фрау Вайгель?

– Я уже к этому подхожу.

– Ладно. Значит, в первые два дня все было спокойно и даже рутинно. Так?

– Да.

– И ничего особенного не было, верно?

– Нет, не совсем, – спохватилась Аня, вспомнив про джинсового молодого человека в очках.

– Значит, что-то уже было. Что именно?

– Ну, был один момент. Короче, в муниципальном архиве со мной в читальном зале сидел молодой парень в джинсах и футболке.

– Действительно, удивительный наряд.

– Да не в том дело, – Аня досадливо махнула рукой. – Он был в очках.

– Тоже редкость.

– Кончай… – Аня собралась уже рассердиться на Макса, но вместо этого, прыснула.

– Короче, – продолжала Аня, отсмеявшись, – эти очки. Они были в красивой оправе.

– Подумать только!

– Макс!

– Анюш, извини, но можно немножко покороче и ближе к делу?

Теперь Аня уже рассердилась. Ей и так непросто: надо все упомянуть, ни о чем не забыть, потому что какая-нибудь мелкая, ерундовая, на первый взгляд, деталь может оказаться очень важной. Она старается собрать все, а он…

– Я упоминаю обо всем этом, – ответила Аня, стараясь сохранять спокойствие, – не от природной болтливости, а потому что тут настоящий винегрет из всяких странностей. Тут такая мешанина, что непонятно, с какого конца за нее браться. Чтобы ее распутать, нужно напрячься по-полной. И это опасная мешанина. Ты, кажется, уже забыл, что меня пытались убить.

– Анюша, я совсем не хотел…

– Дай мне, пожалуйста, договорить! Покороче не получится, потому что любая мелочь может здесь иметь значение, и мы не можем пока знать, имеет то-то и то-то отношение к делу или не имеет. Мне кажется, что тут какое-то сложное хитросплетение. Поэтому я буду рассказывать подробно. А ты слушай и включи машинку в голове. Я, конечно, обращусь к дяде Саше, но, возможно, мы с тобой и сами до чего-нибудь додумаемся.

– Хорошо, я понял. Машинка включена. Валяй дальше: все трое в очках, и…

– Да, в очках, – продолжила Аня, успокоившись. – Так вот, этот парень в очках. Во-первых, эти очки подходили ему, как корове седло.

– Ну, мало ли. Может, просто оправа неподходящая, и всех делов.

– Нет, – убежденно возразила Аня, – дело не в оправе. Просто он выглядел как-то странно – неестественно. Понимаешь?

– В чем это проявлялось?

– Что-то не сходилось, такое было впечатление. Знаешь, я еще подумала тогда, что он совершенно не похож на «архивного юношу».

– Ну, это ни о чем не говорит – мало ли что? Хотя, – Макс задумался, – интуиция тоже что-нибудь да значит. Любопытно, конечно, но…

– Ты послушай дальше, – перебила Аня. – Эти очки всплыли еще.

И Аня поведала Максу о разговоре с фрау Вайгель в кафетерии и о «наблюдателе», следившем за ней.

– Вот как, – Макс посерьезнел. – Ну, а эта твоя фрау Вайгель. Как, по-твоему, она имеет ко всему этому отношение, или нет?

– Сначала я думала, что не имеет. Просто почувствовала симпатию ко мне и решила помочь.

– Прониклась, значит.

– Понимаешь, все выглядело очень натурально.