Иэн Бэнкс - Осиная фабрика

Решение действовать пришло почти мгновенно. Я тихо вышел наружу и нашел кусок плавника, подходящий по форме, вернулся в Бункер, куском дерева поймал змею за шею и забросил ее в первую же найденную ржавую банку, у которой сохранилась крышка.

Не думаю, что змея полностью проснулась, когда я поймал ее, я был осторожен и старался ее не трясти, когда бежал назад к месту, где мои братья и Блис лежали на траве. Эрик перекатился, и одна рука была под головой, а другая на глазах. Его рот был слегка открыт, и его грудь слегка двигалась. Пол лежал на солнце. Свернувшись в маленький комок, неподвижный Блис лежал на животе, руки под щекой, культя его левой ноги в цветах и траве высовывалась из шорт как чудовищная эрекция. Я подошел ближе, сжимая ржавую банку в своей тени. Безоконная задняя стена дома смотрела на нас сверху вниз с расстояния приблизительно пятидесяти метров. Белые простыни слабо покачивались в саду. Мое сердце дико билось, и я облизал губы.

Я осторожно сел около Блиса, не дав моей тени упасть на его лицо. Я приложил одно ухо к банке и держал ее неподвижно. Я не слышал и не чувствовал движения змеи. Около поясницы, в его тени я взял искусственную ногу Блиса, гладкую и розовую. Я приставил ногу к банке и снял крышку. Затем я медленно перевернул банку и ногу так, что банка оказалась над ногой. Я потряс банку и почувствовал, как змея упала в ногу. Сначала ей это не понравилось. Она двигалась и билась о пластиковые стенки и край банки, пока я держал ее и потел, слушая гул насекомых и шорох травы, уставясь на Блиса, он лежал спокойно и молча, его темные волосы время от времени шевелил ветер. Мои руки дрожали, и пот заливал глаза.

Змея перестала двигаться. Я продолжал держать ее, опять взглянув на дом. Потом я поворачивал ногу и банку до тех пор, пока нога лежала на траве позади Блиса под тем же углом, что и раньше. В последний момент я осторожно убрал банку. Ничего не случилось. Змея по-прежнему была внутри, я ее даже не видел. Я поднялся, дошел до ближайшей дюны, бросил банку высоко над ее вершиной, потом вернулся, лег туда, где сидел раньше, и закрыл глаза.

Первым проснулся Эрик, потом я открыл глаза как бы заспанный, и мы разбудили Пола и нашего двоюродного брата. Блис избавил меня от заботы предложить поиграть в футбол, и сам сделал это. Эрик, Пол и я обозначали ворота, а Блис торопливо пристегивал свою ногу.

Никто ничего не заподозрил. С первых секунд, когда мои братья и я стояли ошеломленно, а Блис кричал и прыгал, и дергал свою ногу, и до слезного прощания родителей Блиса и снятием показаний Диггсом (заметка даже появилась в Инвернесском Курьере, смерть была замечена из-за своей курьезности парой писак из желтой прессы), никто даже не предположил, что это могло бы быть чем-нибудь, кроме трагического и слегка странного случая. Только я знал больше.

Я не сказал Эрику. Он был шокирован случившимся и искренне жалел Блиса и его родителей. Я только сказал: думаю, это был Божий суд, что Блис сначала потерял ногу, а потом ее замена стала орудием его падения. Все из-за кроликов. Эрик, который тогда проходил религиозную фазу — кажется, я ему немного подражал — думал, что это было ужасной мыслью, Бог не такой. Я сказал: тот, в которого я верю, такой.

В любом случае, такова была причина названия того участка земли Парком Змеи.

Я лежал в постели, думая обо всем этом. Отец до сих пор не вернулся. Возможно, он собирался не ночевать дома, что совершенно необычно, даже пугающе. Возможно, он сбит кем-нибудь или умер от сердечного приступа.

У меня всегда было и осталось до сих пор двойственное отношение к возможному несчастному случаю с моим отцом. Смерть всегда бодрит, заставляет тебя понять, насколько ты сам жив, насколько ты уязвим, но пока удачлив; смерть кого-нибудь близкого предоставляет хороший повод стать ненадолго немного сумасшедшим и делать штуки, которые в другой ситуации были бы непростительными. Какое удовольствие плохо себя вести и все равно получать кучу соболезнований!

Но я бы скучал по нему и не знаю, как с юридической точки зрения я бы мог остаться здесь. Получил бы я все его деньги? Это было бы здорово, я смог бы сразу купить себе мотоцикл вместо того, чтобы ждать. Господи, я бы много чего мог бы сделать, я даже не знаю, с чего именно начать думать. Но это было бы большой переменой и я не знаю, готов ли я к ней.

Я чувствовал, как соскальзываю в сон, я начал воображать и видеть всякие необычные штуки перед глазами: формы лабиринтов и расползающиеся пятна неизвестных цветов, затем фантастические здания и космические корабли, и оружие, и ландшафты. Я хотел бы лучше помнить мои сны…