Вики Филдс - Последняя невеста (СИ)

Он не оставил эту идею с моей депрессией и группой поддержки.

И сейчас, когда я валялся на кровати Кассиопеи, уткнувшись носом в ее подушку, вдыхал запах чего-то цветочного, что всегда сопутствовало Касси, Габс снова позвонил:

- Эй! – его голос был притворно оптимистичным.

- Чего тебе? – не слишком вежливо осведомился я, переворачиваясь на спину, и вытаскивая из-под подушки дневник Касси. Отложил его на тумбочку, потому что девушка взбесится, если я загляну внутрь.

- Я жду тебя в клубе, приятель. – Габс тут же стал серьезным, поняв, что я сержусь. – Я заеду за тобой.

- Я приеду с Касси, - отрезал я.

- Изи, ты…

Я отключился не дослушав. Габс тот еще нытик – вечно достает меня. И как только Эбби согласилась выйти замуж за этого слюнтяя?

Я с трудом отправился в ванную, даже не включая свет в комнате. Знаю, Габс скажет, что у меня депрессия, но я скажу ему заткнуться, потому что просто люблю темноту. Так мне спокойнее, ведь я больше не борюсь с хаосом и безнадегой. Я просто принял ее – ничего другого ведь не осталось.

Мое отражение в зеркале было будто бы чужим. Чужие глаза, чужие волосы. Разве у меня раньше были такие темные волосы? Такие тусклые глаза? Синяки и бледная кожа?

Плевать.

Я умылся, выдавил крем для бритья на ладонь. Вымыл руки. Плевать. Габс затеял эту проверку, так пусть уверится в том, что у меня долбанная депрессия. Не хочу бороться еще и с ним.

И тут откуда-то сзади появились руки и легли мне на грудь. Я застыл, уставившись в отражение. Несколько секунд наблюдал за тем, как тоненькие пальчики расстегивают пуговицу за пуговицей на моей белоснежной рубашке, затем проникают под кожу, ногтями цапая какие-то узоры.

Я обернулся и встретился с Касси взглядом.

- Привет, - сказала она, прильнув ко мне.

- Привет. – Даже при разговоре с Кассиопеей мой голос был бесстрастным, каким-то чужим. Она приподнялась, поцеловала меня в губы и спросила:

- Все в норме? Ты не выглядишь довольным.

А Кассиопея, даже в тусклом свете лампочки ванной комнаты, выглядела божественно красивой. Ее глаза сияли как в пятнадцать лет, волосы отросли еще больше, спускаясь ниже талии. Они были блестящими и постоянно притягивали мои пальцы. Хотелось зарыться в волосы Касси, дышать ею.

- Габс, - сказал я.

- О, - Касси отстранилась, подошла к ванне и включила воду. Присела на бортик и скрестила руки и ноги. – Он просто волнуется, Изи. Ты знаешь его.

- Нет причин, - отрезал я, посмотрел еще раз в зеркало, провел пальцами по волосам, и вновь обратил внимание на Кассиопею. Она погрузила пальцы в воду, и водила ими туда-сюда. – Не хочешь пойти со мной?

Она резко вскинула голову и уставилась на меня так, будто бы я предложил ей спрыгнуть с крыши.

- Ты серьезно? – ее голос дрогнул.

- Да.

- Ты не шутишь?

- Нет.

- Да, конечно, хочу! - защебетала девушка. – Я давно, очень давно не виделась с Гейбом! Уже успела по нему соскучиться. Но я думала… - на ее лбу появилась морщинка. – Что мне нельзя присутствовать на ваших «мальчишниках», - девушка сделала пальцами кавычки, с сарказмом усмехаясь. Я закатил глаза, покидая ванную комнату.

- Я просто устал от его нытья. Если там будешь ты, Габс успокоится и перестанет думать, что у меня депрессия. – Я обернулся и бросил Касси, выглядывающей из-за двери ванной, игривую улыбку. - Покажем ему истинное значение слова «веселиться».

Касси рассмеялась, и, закатив глаза, скрылась за дверью ванной комнаты. Я услышал плеск и представил, как девушка погружается под воду, напевая себе под нос песенку из тех самых ненавистных мне Симпсонов.

Я чертовски влюблен. Я чертовски сумасшедший. Я счастливчик.

***

На самом деле я не заметил, когда это произошло. Когда мне внезапно начало не хватать Кассиопеи; ее голоса, ее рук, тепла ее тела. Это случилось, и тогда я стал сам приходить к ней. Это было вполне нормально – наши ночные встречи, наша связь , но я не привык к этим новым ощущениям, мыслям.

Была просто Кассиопея. Ее смех на каждую мою шутку, ее цепкий взгляд, когда я болтал с какой-то девчонкой в колледже, тепло ее ладони, когда она вкладывает в мою руку ключи от своей квартиры и, морщась от чувств, произносит:

- Изи, ты можешь остаться у меня. Ты ведь знаешь, я всегда рядом. В любое время.

Она уже тогда знала: я не откажусь. Не могу. Возможно, даже не потому, что мать свихнулась и отец ушел, а потому, что просто не могу. Отказаться от своей души? От своего разума? От единственного лучика света в своей жизни? Нет уж увольте, я еще не окончательно рехнулся.