Энн Бенсон - Похититель душ

Вечером того же дня, после ужина, к которому мы почти не притронулись, суд собрался снова, и новые свидетели дали свои показания под присягой, потому что епископ хотел покончить с этим как можно скорее. Были допрошены маркиз де Сева, Бертран Пулэн и Жан Руссо, все они были с милордом в Сент-Этьен де Мер-Морт. Они сообщили о том, что была нарушена неприкосновенность личности священнослужителя, и рассказали, что виновен в этом был милорд, который оскорбил действием Жана ле Феррона, приходского священника, следившего за сохранностью имущества своего брата Жоффруа в его отсутствие.

В среду, когда суд собрался на очередное закрытое заседание, эти же свидетели рассказали писцам, судьям и ограниченному числу зрителей то, что Жан де Малеструа уже давно знал благодаря нашей экспедиции к Сент-Этьену. Они подтвердили, что Жиль де Ре, который отмахнулся от предложенного судьями перекрестного допроса как от совершенно бесполезного, напал на служителя Господа на земле, Жана ле Феррона, в отчаянной попытке вернуть назад свою собственность, попытке, с самого начала обреченной на провал. На самом деле он атаковал самого Бога.

И Бог приготовился нанести ему ответный удар.

В одной из моих телефонных бесед с Доком он произнес пророческие слова:

– Он прикладывает огромные усилия, чтобы совершить свои преступления, тщательно готовит изменения внешности, заранее отрабатывает детали – со стороны все это кажется смешным и безумным. Но все дело здесь в контроле, в том, как Дюран его достигает. Контроль для него очень важен. Так часто бывает с людьми, которые растут при таких обстоятельствах, когда от них ничего не зависит и они не имеют никакого влияния на ход событий; из того, что рассказал вам друг семьи, его существование в доме Кармайклов носило именно такой характер. Всю свою взрослую жизнь Уилбур пытался – как и множество других преступников – создать систему, которая полностью находилась бы под его контролем, в соответствии с его вкусами.

В противном случае он не может чувствовать себя в безопасности. Ни на минуту.

Эти слова эхом повторялись в моей голове, когда я готовилась арестовать человека, осуществлявшего полный контроль над похищенными мальчиками, на безупречно чистых холстах жизни которых он практиковал свое извращенное искусство, изображая физическое воплощение своего юного эго в руках дяди Шона. Он уничтожал собственное чувство беспомощности, воссоздавая его у мальчиков, а потом убивая их. Он был извращенцем, который стремился к власти и пытался вернуть потерянное детство, а сейчас захватил человека, который был важен для моего сына.

Таким образом, он получал власть надо мной. Но очень скоро этому придет конец.

Вокруг меня разворачивалась бешеная деятельность. Мы были готовы к выходу, когда зазвонил телефон на моем столе. Спенс взял трубку.

– Для кого? – спросил он.

Потом он немного послушал и протянул трубку мне. На нижнем этаже оказалась сумка с парой синих кроссовок «Найк».

– Внутри инициалы: «Дж. С», – сказал дежурный.– Но подождите, тут записка...

Я услышала, как шуршит бумага.

– Черт подери. Тут написано: «Снимайте обувь перед тем, как войти в дом».

Я швырнула трубку и выругалась, как матрос.

– Что? – спросил Спенс.

– Он держит его в доме. Я все время считала, что он отправится на студию... – Ладно, ладно, значит, туда и поедем, – сказал Эскобар.

Он не мог слышать напряжение в собственном голосе, но я его уловила. Казалось, я ощущала запах адреналина; у всех нас он кипел в крови. Наша подготовка и опыт, наши тренировки и заранее разработанные схемы – все это имело вполне определенную цель. Боевые навыки, которые мы получили, подвергнутся серьезному испытанию. В конечном счете успех определяет наша воля – и если она у нас есть, все произойдет, как мы планировали. Иными словами, все зависит от состояния духа. Вновь я становилась охотницей в львиной шкуре, но теперь меня окружали такие же охотники. Мы наточили наши копья. Зажав копья в руке, мы переходим на бег. Мы голодны.

Мы утолим свой голод.

Кроссовки Джеффа были письменным приглашением. «Приди и возьми меня», – предлагали они.

Пока мы мчались по извилистым улицам нижнего Брентвуда, мое сердце билось все быстрее. Мимо проносились деревья и заборы, в глазах оставалось сияние неоновых реклам; лаяли собаки. Когда насекомое разбилось о ветровое стекло, звук оглушил нас, как мощный удар. Спенс вел машину, а я пыталась сосредоточиться на внутреннем расположении дома.