Энн Бенсон - Похититель душ

С какой целью заключила она договор с дьяволом? Вне всякого сомнения, не для того, чтобы получить богатство или власть, не для того, чтобы отнять у кого-нибудь владения или, что хуже всего, душу. Если она была колдуньей, то колдуньей-воительницей, которая прогнала англичан и помогла незаконнорожденному Карлу взойти на трон. Мы все еще испытывали боль после Ажинкура, где наше галльское сердце было вырвано из груди высокомерными англичанами и растоптано в грязи, как тот несчастный кот у Сент-Этьена. Если Бог не даровал Деве возможности одержать победу, значит, так было нужно, и не удивительно, что это сделал дьявол. Слишком много душ было отдано в жертву войне, включая и моего мужа.

Несмотря на легендарную дружбу, милорд не пришел, чтобы спасти Жанну, когда ее привязали к столбу. Многие из тех, кто в ужасе наблюдал за гибелью девушки, надеялись – и я вместе с ними, пока под ее ногами не загорелась солома, – что милорд за ней придет. Говорили, что он собирался это сделать, поскольку находился неподалеку, в Лувре, и купил лошадь, гвозди и оружие. Мы все думали, что его покупки и близость к месту, где находилась Жанна, означают, что он намерен ее спасти.

Но ничего подобного не произошло, а если заговор и был, а потом не осуществился, нам не суждено об этом узнать, поскольку никто никогда о нем с тех пор не говорил. Возможно, милорд, как и многие другие, поверил, что она безумна, а голоса – всего лишь плод ее воображения, с пылом повторяемая бессмыслица, которую готовы слушать простаки.

Жан де Малеструа и я наблюдали за казнью сверху, с безопасного места, где нас не могла достать толпа – если бы она начала неистовствовать. Я никогда не забуду, сколько тогда собралось народа. Людские потоки обтекали огороженную платформу, на которой должна была состояться казнь, наползая друг на друга, точно муравьи. В воздух поднимались клубы пыли, словно пар над раскаленным котлом. Когда телега с приговоренной к смерти Жанной ехала сквозь толпу, они начали дружно выкрикивать: «Ведьма, еретичка, колдунья!» Без блистающих белых доспехов она казалась маленькой и невероятно хрупкой. Волны людей расступались, чтобы пропустить ее, многие тянули к ней руки, пытаясь прикоснуться. В час своей смерти она была не воительницей, а испуганным ребенком, понимающим, что сейчас умрет.

В душе я обращалась к Богу, спрашивая Его, как Он мог допустить, чтобы такое произошло. Это сокровище, силу, нас объединившую, должно было поглотить пламя по воле Его слуг и Его именем. Мне хотелось кричать, что мы убиваем лучшую среди нас только ради того, чтобы мужчины, чьи жизни она спасла, выглядели сильными, непобедимыми и мудрыми.

Но Бог проявил себя в тот день: когда пламя охватило ее одежду, плоть начала чернеть и лопаться, и Жанна закрыла глаза и сжала зубы, страдая от немыслимой боли, Он отправил белую голубку занять ее место у столба. Она вылетела из огня и умчалась в небо, отчаянно хлопая крыльями над пустой платформой.

Только значительно позже его преосвященство и я сумели заговорить друг с другом о том, что мы оба видели и чему не осмеливались верить.

Стоны собравшейся на казнь толпы были оглушительными, их невозможно описать словами – но непонятно, кричали люди из страха за свои души, потому что послали Жанну на смерть, или радовались, что Бог забрал ту, что принадлежала Ему?

Толпа, скопившаяся сейчас во дворе внизу, хотя и была меньше, очень походила на ту, все кричали и плакали. Господь не имел над ними власти. Возможно, они просили Его, чтобы он позволил им подольше наслаждаться страданиями милорда, и Он сердился на них за столь отвратительное желание.

Но даже если и так, Он собирался даровать им то, чего они так хотели.

Его просьбы, мучительно бесстрастные, не действовали на судей. Жиль де Ре зашел слишком далеко. Мы собрались в девять часов утра в верхнем зале Ла Тур-Нёв в четверг, 13 октября 1440 года, в тридцать седьмой и последний год жизни Жиля де Ре.

Несмотря на то, что зрители вели себя несдержанно, им снова разрешили присутствовать в зале. Жан де Малеструа прекрасно разбирался в политике и желал показать всем свою непогрешимость в роли судьи. Стражников разместили на расстоянии нескольких футов друг от друга вдоль всего помещения, и каждый входящий должен был миновать это живое ограждение. Когда внутри больше не осталось свободных мест, двери закрыли и больше никого не впускали.

Словно им предстояло присутствовать на изысканном развлечении, на которое они получили приглашение, аристократы Бретани явились на суд в роскошных одеждах и украшениях, бросавших вызов самому милорду, который выбрал великолепный костюм на свой последний суд. Я самым бесстыдным образом рассматривала драгоценности и прекрасную вышивку на туалетах женщин и мужчин. Я никогда не носила ничего подобного, даже в день своей свадьбы.