Джим Браун - Точка разрыва

– Привет, Мейсон, – Дин протянул руку.

Мейсон даже не взглянул на нее, но вместо этого крепко и мощно обнял Дина.

– Дин, слава Богу, слава Богу. Если кто-нибудь и может разобраться, так это ты. Ты же поможешь мне? Помоги Тине.

– Пойду, прослежу за ходом дела, – сказал Джон, оставляя их наедине в кабинете.

Дин присел на краешек стола. Он жестом пригласил Мейсона сесть на один из мягких стульев.

– Джон рассказал тебе? – спросил Мейсон. – Он рассказал тебе, кто вернулся? – Он не ждал ответа: – Уайти Доббс, вот кто, чертов Уайти Доббс. Он забрал мою дочь. У него моя Тина.

Мейсон уронил голову на руки. Жалобный стон вырвался у него. Плечи заходили ходуном.

– Я знаю, что это ненормально, – сказал Мейсон, не отнимая рук от лица, не вскинув глаз, как будто все заботы мира сосредоточились у него в голове, и от тяжести он не мог поднять ее. – Я и не делаю вид, будто понимаю что-то. Но это правда. Этот недоносок, беловолосый ублюдок вернулся. Он вернулся и забрал мою дочь.

Мейсон застонал в настоящей агонии с такой неприкрытой, такой страшной животной болью, что Дин почувствовал, как его глаза увлажнились.

Оставив на мгновение сострадание, доктор Трумэн вынужден был спросить себя: «Как кто-нибудь мог поверить, что Уайти Доббс вернулся, да еще в семнадцатилетнем возрасте?».

Как клеится, Джимми Дин?

Дина охватила дрожь.

Потом они долго мирно и успокоительно разговаривали. Уверив Мейсона, что его дочь объявится, что шериф Джон Эванс не прекратит поисков, пока не найдет ее, Дин переменил тему.

Они поговорили о компании Мейсона, о его двух неудачных браках, о тоске, одиночестве, детях и, наконец, о чувстве вины. После этого Мейсон сжал руки Дина и заплакал. Потом он выслушал объяснение Дина о том, что мальчика на снимке зовут Дэвид Левин, что его родители жили в Салеме, но теперь у них дом на озере Крид. И что Джон как раз связывается с ними, чтобы узнать месторасположение дома.

– Но снимок!., это Уайти Доббс!

Фотография лежала вверх изображением на столе Джона. Мейсон смотрел на нее, как турист на змею под ногами.

– Нет, – сказал Дин, повернувшись назад и внимательно изучая фото.

У молодого человека рядом с Тиной Эванс были темные волосы и загорелая кожа на женственном лице – он ничем не походил на Уайти Доббса.

– На снимке Дэвид Левин. Но ты, ты видел Уайти Доббса? Мейсон взглянул на своего старого приятеля вопрошающими глазами:

– Значит, ты веришь мне?

– Я верю: ты что-то видел, но не на этом снимке, а у себя в подсознании…

Мейсон затрясся.

– …Это вызвано чувством вины, и стрессом, и тысячей других мелких причин, которые накапливаются, пока не выплескиваются наружу, как горячая лава при извержении вулкана.

– Но все было так реально, – запротестовал Мейсон.

Большие электрические часы на западной стене гудели в нависшей тишине. За спиной Мейсона обитая деревом стена пестрела плакатами, сертификатами и наградными значками. В их медных планках виднелось смутное и рассеянное отражение Дина.

– Я знаю, как это бывает реально. И поэтому становится еще более пугающим, – Дин потянулся и подтолкнул фотографию к краю стола.

Мейсон отшатнулся, отъехав назад на своем стуле, развернувшись так, чтобы не видеть снимок даже боковым зрением. Дин показал на фото:

– Взгляни на него.

Мейсон сцепил руки на широкой груди. Его губы сжались в тонкую линию, глаза прищурились. Дин улыбнулся. Это был прежний Мейсон – упрямый, недалекий, бескомпромиссный.

– Взгляни на него, – повторил Дин более настойчиво и потом добавил: – Несмотря на свой страх.

В темных глазах Мейсона вспыхнула злость. Этот массивный человек придвинулся обратно к столу, осторожно вдохнул. Потом с опаской, как будто щупал ногой ледяную воду в озере, наклонился и посмотрел на снимок.

Мгновение повисло в воздухе, как одинокая серебристая паутинная нить. Часы гудели. В коридоре были видны снующие люди. Но в этом кабинете, где Мейсон изучал фотографию, время замерло.

Мейсон поднял глаза. Они были широко распахнуты, как створки дверей, зрачки занимали почти все коричневато-зеленое пространство радужки.

– Он исчез. Это не он.

Эванс снова уставился на фото, не доверяя своим чувствам.

– Это не он. Это просто паренек. Обычный парень. Но… Морщины на его обветренном загорелом лице собрались, как грозовые тучи, и Мейсон снова заплакал, теперь уже от радости.

– Это не он. Это не Уайти Доббс, – бормотал он.

Буквально через полминуты дверь открылась. Это был Джон Эванс.