Рейн Викверс - Лабиринт просыпается (ЛП)

понять, что она тихо смеялась.

– Что смешного? – спросил он.

– Ты, – просто ответила Кэти и широко улыбнулась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты смотришь на него, как будто хочешь съесть.

– Леона?

– Не строй из себя дурака. Я наблюдала за тобой.

– И что ты хочешь этим сказать?

– То, как ты на него смотришь, не нормально.

Не сказав больше ни слова, Кэти поднялась на ноги и пошла прочь.

Что было неправильного в его взгляде на Леона?

~85~

Рейн – Викверс – Лабиринт просыпается

Rainer Wekwerth - Das Labyrinth erwacht

Мэри видела, как Леон складывал свои вещи и готовился отправиться в путь. Если бы она

могла, то возненавидела его сейчас же, но на это у нее не хватало сил. Жара была

беспощадной. Она накрыла их как тяжелый платок, перекрывая воздух. Лёгкие как будто

заполнили горячими камнями. Мэри облизала потрескавшиеся губы, но ее рот был столь же

мокрым, как и пыль вокруг.

Она не знала, сколько прошло времени, много ли, мало ли Леон позволил им отдохнуть,

но ее тошнило от того, что у него определенно еще были силы, в то время как она была

полностью истощена. Может быть, она даже могла бы бежать дальше, но она не хотела. Ноги

не хотели слушаться, ступни болели. Голова была слишком тяжелой, и если она продолжит так

потеть, ее тело иссохнет, сложится как старое одеяло и просто опустится на землю.

«Мне нужна вода. Или я умру».

К своему ужасу она поняла, что Леон направляется к ней. С обычной самодовольной

улыбкой на лице. Она чувствовала, что все же в ней достаточно сил, чтобы ненавидеть его.

– Мы должны двигаться дальше, – спокойно сказал он.

Мэри покачала головой.

– Я не могу. Больше ни шагу. Я остаюсь здесь.

– Нет.

Мэри удивленно посмотрела на него. Его ответ был быстрым, без каких-либо сомнений в

голосе. Она презрительно фыркнула.

– Ты вдруг открыл в себе любовь к людям?

– Определенно нет. Я не могу пожалеть вас всех.

Не желая того, она громко рассмеялась. Слова Леона звучали правдиво, почему тогда он

оставался с группой? Почему он наконец не отправится в путь один?

Затем совершенно внезапно она поняла. Он оставался не ради других, он оставался ради

нее. Хотя она и замечала, что он иногда разговаривал с остальными, но зачастую он избегал

любого разговора с ними. И разве он не ждал ее постоянно, говорил о ее мужестве, даже нес

ее рюкзак некоторое время?

Но почему?

Почему она?

Леон определенно не чувствовал к ней сочувствия. Напротив, она думала, что ее

антипатия основана на взаимности. Промелькнула мысль:

– Джеб. Это Джеб, не так ли?

– При чём тут Джеб?

– Перед тем как уйти, ты что-то ему пообещал, верно? Пообещал нам помочь. Помочь

мне.

Он безучастно смотрел на нее. Его выражение лица не изменилось, а оставалось твердым

и непроницаемым, как и всегда.

– Что он дал тебе за это? Еще один нож? Зажигалку? Что-то, что он припрятал от нас? –

она почувствовала, как в ней поднимается ярость. – Нет, теперь я знаю: он дал тебе

информацию. Это должно быть что-то важное, так как в противном случае ты бы не согласился

на эту сделку. Что он сказал тебе? Что настолько ценно, что ты прикладываешь усилия затем,

чтобы тащить нас с собой?

Леон не ответил. Не сказал, что он обещал во избежание драки с Джебом. Что он обещал

из уважения перед его отношением и из чувства вины. И он не сказал Мэри, что не хотел

сражаться один. Она бы не поняла. Высмеяла бы его. Она могла думать, что ей хочется.

– Ты бросил его и Дженну, – прошипела Мэри, – и продал нас за некую информацию. Что

ты вообще за человек?

~86~

Рейн – Викверс – Лабиринт просыпается

Rainer Wekwerth - Das Labyrinth erwacht

Он посмотрел в ее пренебрежительно рассматривающие карие глаза.

Хорошо, она могла думать о нем всё, что ей вздумается. Она даже могла презирать его.

Ему это знакомо. Глубоко внутри он знал это так же хорошо, как и вечную борьбу за

выживание.

Он пришел к ней, чтобы помочь. Чтобы сказать, как его впечатлили ее результаты, но он

не произнес этих слов. Теперь он стоял там и знал, что никогда не смог бы объяснить.

Разглагольствование не было его сильной стороной. В жизни, из которой он пришел,

действовали другие правила. Там говорили оружие и насилие. Пуля была не двусмысленным

посланием. И чаще всего возражений не следовало.

– Ты жалкий, – сказала она наконец.

Он кивнул. Он не нарушит свое обещание, данное Джебу.