Жереми Фель - Матери

– Давай, пошли домой, – сказала она, запустив пальцы ему в волосы.

– Это он виноват, мама, – буркнул Томми, потупив взор, – все никак не оставит меня в покое и заставляет вытворять такое.

– Кто – он? Ты о ком?

Когда сын поднял голову и посмотрел на нее, в его взгляде она увидела ужас, который был ей очень хорошо знаком: точно такой же ужас она видела в его глазах, когда он был совсем маленький.

– Он никак не оставит меня в покое, – повторил Томми и заплакал.

И Норма второй раз за этот день вспомнила этот ненавистный лик.

Но это невозможно, он, наверное, имел в виду не его.

Мертвые покоятся в своих могилах.

– Что со мной творится, мама? – спросил Томми, и его полные слез глаза сверкнули. – Почему я такой?

Норма почувствовала, как у нее сжалось сердце, и тут же вспомнила, как десять лет назад взбежала на второй этаж – все происходило у них дома – и распахнула дверь в комнату Томми, с тревогой услышав его жалобные стоны…

Сын оттолкнул ее и резко вскочил. Вид у него был решительный – он напоминал юного воина, готового отправиться на войну.

– Ну же, Томми, пожалуйста, – сказала Норма, дав ему руку, – пойдем домой.

Томми попятился. И, прежде чем Норма успела его удержать, бросился бегом к полю.

Норма встала и громко закричала, окликая его по имени. Но он уже скрылся в ночи. Она подобрала фонарик и кинулась за ним вдогонку, высматривая его в темноте и пугаясь длинных мрачных теней, метавшихся вокруг нее шальным хороводом.

Она остановилась лишь через сотню метров, потеряв его след.

Сын бросил ее в непроглядной ночи и сам скрылся в ночном мраке.

Она решила повернуть обратно к дому, надеясь, что на рассвете домой вернется и он.

Переступив порог, она прежде всего пошла проверить, спит ли Синди, затем поднялась в гостевую комнату.

Простыни свешивались с кровати, настольная лампочка валялась на полу, как и вазочка, разбившаяся вдребезги. Норма нагнулась, чтобы собрать осколки, и, заметив на ковре темное пятно, тут же отвернулась.

Пройдя дальше по коридору второго этаже, она застыла перед дверью – той самой, что вела в бывшую комнату Томми и была давно заперта на ключ.

Закрыта наглухо, как и прошлое, которое за ней скрывалось.

И вот эту самую дверь, казалось, кто-то открыл по недосмотру – и зло, которое удерживалось там столько лет, как будто заразило их вновь.

Норма спустилась в гостиную, прилегла, не включая свет, на диван и стала ждать, впрочем без особой надежды, что Томми опомнится и вернется к ней.

Там, у хижины, она увидела перепуганного ребенка, а не злодея, на которого все – все без исключения – показывали бы пальцем, предстань он перед правосудием. Никто не знал его лучше, чем она, никто не знал, через что ему пришлось пройти. Никто, кроме нее, не смог бы его понять. И сейчас он бродит где-то один в ночи. И, может, даже не посмеет прийти домой. Он был такой ранимый. И ей было необходимо снова обнять его и заверить, что она будет защищать его вопреки всем и против всех, как любая преданная мать.

У нее над головой заскрипел паркет.

Это Хейли, это могла быть только Хейли. Значит, она дала ей мало успокоительного.

Потом раздался стук в дверь и послышались крики.

Норма инстинктивно схватила лежавший рядом карманный фонарик и двинулась к лестнице.

Хейли все громче стучала в дверь своей комнаты и кричала, чтобы ее выпустили, и это резало Норме слух. Она больше ничем не напоминала девочку, над которой только что надругались. Помешанная. Опасность .

Стоит ей уехать, как она заявит на него. Норма была в этом уверена, потому что подобное состояние исступления ей было хорошо знакомо. У нее не было никаких шансов ее успокоить. Хейли будет мстить. Причем любым способом.

Норма тихо подошла к двери. У нее дрожали ноги, ей казалось, что она того и гляди упадет в обморок.

Ей стало страшно. Страшно в собственном доме.

Но надо открыть – другого выхода не было.

Внезапно Хейли перестала барабанить в дверь со своей стороны, словно догадавшись, что Норма рядом.

Подумав об этом, Норма содрогнулась. Что ей взбрело в голову? Может, она набросится на нее? И в отместку сделает какую-нибудь гадость?

Однако она должна ей открыть: другого выхода ведь и в самом деле не было .

Наконец Норма достала из кармана ключ, вставила в замок и, затаив дыхание, повернула дверную ручку.

Хейли, увидев ее, отпрянула; лицо у нее было исполнено ярости и казалось отвратительным. Девушка выглядела все еще слабой и с трудом держалась на ногах, но в ее глазах Норма мгновенно увидела будущее, которое она уготовила ей и Томми – им обоим.