Александр Шульгинов - Блуждающий в себе

Меня привлекла пластиковая табличка, прилепленная к приборной панели Гелика. Я взял ее в руки и прочел:

«Человек, воспринимающий автомобиль, как средство передвижения, ставящий во главу угла безопасность, простор на задних сидениях, практичность багажника – человек, по всей вероятности, мертвый. Внутри, в душе, он не может признаться себе, что его возбуждает скорость, разгон и дрифт. Невозможно к некоторым автомобилям оставаться равнодушным. Хотя бы первые несколько дней ты будешь сходить от них с ума. Если ты не задыхаешься в восторге от разгона суперкара за три секунды до сотни и не захлебываешься от феерической управляемости – ты мертвый, душный человек. Ты доживаешь на Земле и твой эмоциональный мир никому не интересен».

– Гошик, твоя работа? – восхищенно спросил я водителя.

Тот глянул и отмахнулся.

– Не, я ничего не пишу. Это Свирь.

– Но ты разделяешь мнение?

– Конечно.

– Жестко. Но правда.

– Угу.

Без заводного Свиря беседа не клеилась.

«Может, он мне не доверяет?» – подумал я и всмотрелся в Гошика. Я решил еще раз его прессануть.

– Если разделяешь, почему Гелик тогда? Он же увалень. В поворотах никакущий.

– Самое главное в автомобиле – это двигатель, – спокойно отозвался Гошик. Всё остальное может быть любым, но двигатель всегда вывезет, даже если у тебя плохое настроение. Но если у тебя плохое настроение и слабый двигатель, какая бы мультимедиа у тебя ни была, ты будешь всю ненависть выливать на свою машину.

– Золотые слова, – одобрил я.

– Но это мое мнение. Кто-то кайфует от управляемости. Был у меня давно Субару. И управляемость там – это нечто. Но движок был так себе. И я мечтал о большем. А вот здесь, – он громко постучал по торпеде, – восемь горшков. И я в любой момент могу навалить. Свирь тоже от движков кайфует. А остальные наши ребята… кто от управляемости, кто от звука выхлопа. Но важность двигателя признают все.

Свирь сзади молча щелкал по клавишам.

– Мне тут монтажер пишет, что разглядел проколотые колеса у твоего Соляриса, – наконец произнес он.

– Так и есть, – подтвердил я.

– Реально? А как ты на ней ездил?

– Говорю же, для проекта одного брали. Фильм снимали.

– Че за фильм?

Оба неотрывно уставились на меня.

– Восемнадцать плюс, – соврал я.

– Ааааа… – оба заревели и захохотали. Обстановка мигом изменилась в позитивную сторону.

– Ты непростой чувак, Слава. Сначала эта комедия с сумасшедшим продавцом, теперь фильмы для взрослых. Тебя надо свести с нашими девчонками. Они одобрят.

Я внутренне возликовал. «Теперь нужно держать легенду до конца, не проколоться», – строго приказал я себе.

Тем временем, мы подкатили к кофейне. Свободное место было через три машины, но Гошик дал газу и Гелик с ревом вскарабкался на двадцатисантиметровый бордюр. Встали буквально в двух метрах от входа.

– Золотой Гелик, че! – хрюкнул Гошик. – Думаешь, хоть кто-нибудь что-нибудь посмеет сказать?

На часах было одиннадцать. Кофейня работала круглосуточно. Было почти пусто. И не только из-за времени. Как я уже упоминал, народ в стране нищал с каждой неделей. Позволять себе стаканчик кофе за триста рублей мог только человек, не кормящий своей грудью государство.

– Американо. Самый большой. Вареники с вишней.

– Ризотто с морепродуктами. «Наполеон». Капуччино большой.

– Ты че будешь, Слава?

Я театрально хлопнул себя по карману и признался, что забыл деньги.

– Да ладно, не вопрос. Бери, что угодно, потом вернешь.

Я взял тирамису и латте. Вышло девятьсот пятьдесят рублей – за простой стаканчик кофе с молоком и менее, чем двухсотграммовый кусочек торта. В другое время я бы остолбенел от ужаса, но не сейчас. Сегодня я – пассажир золотого Гелика. Я должен соответствовать статусу моих новых друзей.

– Готово! – закричал Свирь, едва мы уселись. Он снова глядел в свой тонкий алюминиевый ноутбук. – Видео залито. Пошли первые лайки!

Подошла официантка и принесла заказ. Свирь взглянул задумчиво на девушку и неожиданно пропел высоким голосом:

– Ну вот ты и попалась!

– Что?! – девушка опешила.

– Это ты меня об этом спрашиваешь?

– Простите…

– Не прощу! – продолжал уже холодным тоном Свирь. – Я тебя знаю. И ты меня знаешь, – он не отводил с официантки глаз. – Где была третьего ноль второго?

– Не помню…

– Зато я помню!

– Встань сюда! – Свирь решительно схватил девушку за талию и притянул к себе, затем бесцеремонно обыскал и, повернув задом, проделал то же самое.