Ричард Мэдли - Сегодня ты особенно прекрасна

Джеб притормозил возле платежного терминала, опустил руку в заново наполненную монетами пепельницу и многозначительно взглянул на жену.

– Ничего особенного. – Он пожал плечами. – Во время избирательной кампании шестидесятого года Бобби попросил составить историческую справку для речей брата. Несколько раз я приезжал в Хайаннис, чтобы помочь с черновиками, и Джон обычно тоже принимал участие в работе. Мы быстро поладили, а когда он победил на выборах… видишь ли, Кеннеди не забывают друзей. Сейчас я уже зачислен в команду шестьдесят четвертого года, так что мы поддерживаем связь. – Он передал несколько монет служащему, обернулся и посмотрел с улыбкой. – Только не вздумай попасть под обаяние Джона. Джеки жутко ревнива.

– Что за мерзость!

Художественный редактор «Кис Курьера» с отвращением отбросил сделанный «Полароидом» снимок. Несколько минут неподвижно сидел во вращающемся кресле, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя, а потом медленно, словно нехотя, снял телефонную трубку.

– Соедини с редактором новостей, милая. – Пару мгновений девушка переключала штекеры на коммутаторе, а потом послышался чуть надтреснутый голос.

– Новостной редактор слушает.

– Генри, это Глен. Иди сюда. Сейчас же.

Детектив полиции Майами бережно, металлическим пинцетом взял со стола снимок и поместил в прозрачный пластиковый пакет для вещественных доказательств. Спокойно повернулся к стоявшим рядом редакторам газеты. Забавно, что оба были одеты в своеобразную журналистскую униформу: мешковатые серые брюки с подтяжками и отворотами, белую рубашку с закатанными выше локтя рукавами. За ухом у каждого торчала дешевая шариковая ручка. Прически тоже выглядели одинаковыми: зализанные назад не первой свежести волосы. Ничего не стоило принять их за братьев.

– Кто-нибудь прикасался к снимку?

Художественный редактор с готовностью кивнул.

– Только я. Не знал, что… что там. – Он с трудом сглотнул. – Генри ничего не трогал. – Он уже догадался, что речь идет об отпечатках пальцев. – Но я…

Коллега перебил:

– Подождите секунду, офицер! Фотография доставлена в «Кис Курьер», следовательно, принадлежит газете. Разумеется, я понимаю, что вы должны ее забрать, но прежде необходимо снять копии. Завтра же мы напечатаем сообщение, а уже послезавтра продадим другим изданиям. Так что будьте добры, верните снимок на некоторое время.

Полицейский решительно покачал головой.

– Ни за что. Печатать такое? Шутите? Половине читателей за завтраком станет дурно. Больше того, распространение улики по пятидесяти штатам помешает расследованию.

– Черт возьми! Каким же образом это может помешать расследованию? Нам, а не полиции решать, что смогут переварить наши читатели. К тому же жуткие подробности мы обязательно прикроем – на нож и глаз поместим черный прямоугольник. Но это уже наши дела. А сейчас прошу вернуть снимок, причем немедленно.

– А как насчет семьи бедной девочки? Вы не подумали, как фотография в утренней газете подействует на родственников?

– Плевать я хотел на семью. Это жареная новость. Сенсация.

– О, я восхищен. У вас действительно крепкая задница, правда? Однако придется доказать это моему шефу. Снимок отправится в Майами вместе со мной.

Ничуть не обеспокоенный противостоянием, детектив посмотрел по сторонам. Стены кабинета были увешаны заключенными в рамки первыми полосами газет с громкими материалами и хвалебными отзывами. Почетное место над дверью занимал кричащий заголовок: «Победа Кастро!» Речь шла о прошлогодней провальной операции американской армии в заливе Кочинос.

Он кивнул в сторону огромного пустого стола, занимающего самое выгодное место в комнате – напротив венецианского окна, откуда открывался великолепный вид на залив Баттонвуд со множеством необитаемых – и непригодных для жизни – заросших платанами островков.

– А где сегодня ваш босс?

– Главный редактор отправился на рыбалку в Ки-Уэст, – мрачно ответил Генри. – Но сейчас, черт возьми, уже наверняка возвращается. Как только он услышит о вашем небольшом фокусе, немедленно отправится к полицейскому начальству и наведет порядок. А вы лишитесь офицерского жетона.

Детектив зевнул.

– Служу уже двадцать лет, так что иных чувств, кроме глубокой благодарности, не испытаю. Не возражаете, если присяду?

Несколько мгновений редактор новостей смотрел на него в упор, а потом неохотно показал на небольшой стол в углу.