Юрий Кривенцев - Уроборос. Ожерелье эффекторов

Старший отреагировал немедленно:

– Ты откуда образовался, шкет? Ишь, любопытный какой. Вали, щегол, пока я в настроении. Повторять не буду.

– Да я не против, – пискнул пацан и кивнул на пленника, – только этого отпустите. Он мне нужен.

– Чего?! – на роже лидера сменилась целая гамма чувств, от полнейшего изумления до закипающей ярости. – Во дурень борзеет! Да ты хоть понимаешь, гаденыш, куда влез? Присоединиться хочешь? Климушка, – обратился он к именуемому здоровяку, – отпусти-ка пока этого (никуда он не денется) и сломай руку щенку.

Тупо гоготнув, Панда ослабил хватку, шагнул к ребенку и… вдруг с утробным стоном распластался прямо в грязи, скрючившись, как больной с приступом печеночной колики.

– Что с тобой? – в голосе вожака впервые прозвучала тревога. – Траванулся что ли? Говорил же тебе – не жри чебуреки у вокзала.

Мальчишка издал странный звук и вдруг выдал с вызовом:

– Чего тупишь, Витек? Это я его вырубил.

Парень с ланцетом в руке задохнулся от неслыханной дерзости. Вызывающее поведение малолетнего наглеца не просто вывело из себя, но, что гораздо хуже, сбило с настроя предстоящей операции. Сплюнув в сторону, он рыкнул:

– Ты откуда мое имя знаешь, падаль?

– Мне все о тебе ведомо. Меня, кстати, Марком кличут.

– Конец тебе, убогий! Был Марк, уйдешь во мрак. Ха! – татуированный головорез, привыкший всегда и везде считавший себя королем ситуации, рванул к наглецу и тут же рухнул наземь, как подкошенный, невольно копируя положение своего товарища по несчастью. Правда, этот не стонал – тихо скрипел зубами, терпя боль.

– Ну и ты отдохни, за компанию, – мальчишка коротко взглянул на черноглазого любителя наблюдать, и тот мягко опустился на грунт в позе эмбриона.

– А вот с тобой не так просто, – обратился Марк к полноватому подростку, прячущему взгляд. – Ты, Валентин, по сути, парень неплохой, мягкий, нет тьмы в тебе, только вот воли маловато: слишком внушаем, слушаешь, кого не надо, идешь на поводу у всякой швали. Твоя проблема в том, что не повезло с компанией, связался с ублюдками, а назад выйти уже характера не хватает, увяз с потрохами. Правда и зла ты не делал, сторонился этого, только на стреме стоял, да на подхвате шустрил, шестерил, не более. Потому ты прощен. Только совет на будущее – впредь осторожней выбирай товарищей, иди к людям, а не к шакалам, в общество, а не в стаю. Опыт у тебя уже есть, так что, отличишь первых от вторых. И еще: с этой секунды ты забудешь все те мерзости, что творили эти скоты, не нужна тебе такая память, она чернит душу. Все понял? Ну, тогда беги домой. И никому ни слова о том, что тут видел.

Не веря своему счастливому спасению, Валек припустил опрометью прочь. Минута, и нет его.

Юный блондин хихикнул по-детски и хитро прищурился, взглянув на остолбеневшего Горста:

– Ну что, Алеша, удивлен?

– Еще бы…

– Конечно. У тебя наверняка масса вопросов ко мне. Обещаю – поговорим, но позднее. А сейчас надо закончить с этими. Начатое всегда надо доводить до конца.

Мальчишка обратил взгляд на коротышку в желтой куртке:

– Вот это Василий – студент техникума связи и, по совместительству – полнейший социопат. Его тяга к злу безгранична, но врожденная трусость не дает ей реализоваться на деле, как у этих двоих. Поэтому он не действует сам, берет чужое. Только представь: за всю свою короткую жизнь этот утырок не причинил физической боли собственными руками ни одному существу, но он обожает наблюдать, как это делают другие, более того – он получает от этого настоящее половое наслаждение и кончает прямо в штаны на пике созерцания пыток. Потому и не получалось у него с дамами: удовольствие от секса ни шло для него ни в какое сравнение с немыслимым кайфом от вида чужих страданий. Вот и связался с этой парочкой душегубов, паразитировал на их грехах.

– Что ждет его?

Юный блондин вздохнул:

– Увы, формально он не являлся палачом, только соглядатаем, потому не заслуживает жесткой кары, но… конечно, это редкостный урод, то, что он делал – омерзительно, творил зло, хоть и косвенно. Поэтому Васютка должен искупить его.

– Как?

Юный собеседник дернул бровью:

– Я только что поменял естество его личности, плюс на минус, так сказать. Отныне в нем нет тяги к мраку, наоборот – всей душой он будет стремиться делать добро другим. Для него это внове, незнакомо, трудно, но с годами научится, поверь, более того – ему понравится. Только представь – героя даже любить будут. И если этот тип проживет долго, то компенсирует содеянное, очистится, – мальчик улыбнулся. – А теперь поспи, Вася. Завтра у тебя начинается новая жизнь.