Иннокентий Сланевский - Бездна. Рассказы

Я собрал высыпавшиеся из корзинки грибы, прижал корзинку к себе и стал судорожно искать выход из того проклятого леса, вновь сделавшегося мне совершенно незнакомым. Я метался в разные стороны, но не увидел ничего, что могло бы облегчить мои поиски.

Я дотронулся до своей кожи на щеке, и она… она вновь как будто начала отслаиваться!

А потом я снова увидел в лесу очень яркий свет…

© Copyright: Иннокентий Сланевский, 2018

Свидетельство о публикации №218010100012

2. ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНА

Ситуация создалась патовая. Мы укрепились на одном берегу реки, а противник – на другом. Сидя в своих окопах, мы время от времени обменивались, так сказать, любезностями: то мы пустим снаряд в сторону врага, то враг нам ответит похожим снарядом; то с нашей стороны раздастся пулеметная очередь, то – с противоположной стороны. И мы, и враждебная нам сторона заняли выжидательную позицию. В наступление идти было опасно и нам, и им: необходимо было форсировать под постоянным обстрелом широкую и глубокую реку, что было чревато большими потерями в живой силе. А умирать никто не хотел… хотя это никак не зависело от нашей воли: если будет дан приказ о наступлении, то нам все-же придется пойти в атаку несмотря ни на что. Мы в страхе ожидали возможного поступления подобного приказа и в то же время молились, чтобы такой приказ нам не пришел. Мы прекрасно понимали, что если такой приказ будет, – то это верная смерть! Некоторые из нас настолько верили в то, что этот приказ вот-вот поступит, что каждый день писали прощальные письма своим родным и близким. Конечно же, однажды, такой приказ обязательно придет, ведь с момента начала войны мы только и делаем, что все время отступаем под напором в разы превосходящего нас в живой силе противника. Но так же не может продолжаться вечно, ибо если мы все время будем отступать, то попросту потеряем все и вся: и свою страну, и дома, и землю, и свободу, а может, даже и собственные жизни!

И в этот момент от моих раздумий меня оторвал появившийся в окопе командир нашей роты. Тут на линии фронта, на передовой, ротный был всем нам как отец родной. Задача у него была не из легких: он не только должен был уметь командовать, но и, в то же время, найти к каждому из нас свой подход, найти для каждого из нас свое, подходящее слово, а люд в нашей роте был самый что ни на есть разношерстный (солдаты наши были разных национальностей и вероисповеданий) и удержать этот люд в одной, так сказать, упряжке, не позволить ему просто-напросто разбежаться в разные стороны или, того хуже, и вовсе передраться друг с другом, что было бы очень даже на руку пришедшим на нашу родную землю врагам!

– Тебе письмо от родных, солдат, – сказал ротный и передал мне сложенный и помятый листок бумаги.

Письмо было без конверта. Понятно, что все письма, которые писали мы и которые писали нам, предварительно прочитывались нашим начальством, ведь шла война, и руководители страны очень опасались антивоенных настроений в солдатской среде. Они также опасались и настроений революционных, появления среди солдат шпионов и дезертиров.

«Вот оно самое настоящее письмо! – подумал я. – Письмо на обычном листке бумаги! Письмо, написанное человеческой рукой! Письмо, в котором угадывается родной и знакомый мне почерк! И мы снова ждем этих писем! И ждем мы их не один день! И само это ожидание вновь стало для нас чем-то волнительным и желанным! Раньше я и представить себе не мог, что такое возможно, что письмо можно ждать несколько дней! Это казалось просто невероятным! Да, когда-то мы могли написать друг другу сообщения по интернету или по мобильному телефону и тут же прочесть их, но с тех пор, как была выведена из строя мобильная связь, и перестал работать интернет, мы опять вернулись к старым добрым временам, когда письма писали на листках бумаги».

Я взял переданный мне листок бумаги, раскрыл его и начал читать. Ротный остался стоять рядом со мной, пристально смотря на меня и ожидая моей реакции от скорого прочтения полученного мной письма.

– Да что у нас, черт побери, тут вообще происходит?! – в гневе воскликнул я, закончив чтение письма, написанного моей женой. – Как это вообще понимать?!

– Идет война, солдат, – ответил на это мой командир.

– Я это знаю, ротный. Но я не об этом, а о том, что написано в письме.

– Не только у тебя такая проблема, солдат.

– Ведь Вы тоже читали письмо, ротный?

– Разумеется, это в порядке вещей.

В письме моя жена мне сообщала, что с тех пор, как началась война, и я был призван в армию, положение дел в нашей семье только ухудшалось. В мирное время я работал школьным учителем, получая мизерную зарплату, а моя жена не работала и получала такое же мизерное пособие по уходу за нашими малолетними детьми. Но, худо-бедно мы существовали и выживали. А вот теперь, когда мне пришлось взять в руки вместо указки автомат, который я никогда ранее и в руках-то не держал и из которого и стрелять-то толком не умел, и отправиться на войну, моей супруге пришлось совсем тяжко существовать на одно пособие. Зарплату нам в армии не платили, а то, что мы воевали, считалось нашим гражданским долгом. Нас только кормили один раз в день какой-то похлебкой, которую и есть-то было невозможно, ибо была она абсолютно несъедобной! Воевать мы были обязаны, а питаться – как получится.