Никита Филатов - Тень полония

Очевидно, противник подошел совсем близко.

Царапина у локтя не беспокоила Виноградова, но на всякий случай следовало провести по ней смоченным слюной пальцем.

– Справа!

Не раздумывая и не целясь, майор выпустил длинную очередь – и возникшую в зоне видимости фигуру отшвырнуло назад, за гранитный валун.

Вот и все, кажется… вот и повоевали…

Но тут воздух над перевалом запел, зазвенел, задрожал, сначала тихо, а затем со стремительной неудержимостью наполняясь басовыми нотками… и через мгновение – накатил, навалился сплошной стеной металлического рева и грохота.

– Слава Богу! – перекрестился майор. – Спаси, Господи, люди Твоя…

Две пары скуластых, остромордых вертолетов, выкрашенных под цвет серого горного неба, одновременно зависли над склонами и над дорогой – на некотором расстоянии от разбитой колонны.

– Долина, Долина! Я – борт девятнадцать, слышите меня?

– Слышу вас, девятнадцатый! – схватился за рацию Виноградов. – Здесь мы, прямо под вами…

– Держитесь, земляки! Недолго осталось – десант на подлете…

– Спасибо, девятнадцатый!

– Сочтемся, Долина… обозначьтесь дымами!

Однако спецназовцы, не дожидаясь приказа, уже действовали по обстановке: тут и там перед их позициями стали вспениваться чернильно-черные густые облачка.

– Давай!

– Куда кидать-то? – уточнил капитан Литовченко.

– Туда, правее спуска…

– Будет сделано!

Дымовая шашка описала большую дугу и с веселым хлопком разорвалась невдалеке от камней, за которыми, по расчетам майора, должен был укрываться противник.

– Спасибо, Долина, мы поняли!

– Поживем еще вроде? – обернулся Литовченко, отползая немного назад, под броню.

– Поживем! Если только случайно они нас не накроют…

Закончить фразу Виноградову не удалось: головной вертолет развернулся – и выкинул из-под брюха, по склону, одну за другой, четыре жирные огненные стрелы. После этого окружающее пространство заполнилось без остатка разрывами реактивных снарядов, трассирующими очередями, пронзительным свистом осколков и грохотом осыпающихся на дорогу камней…

Владимир Александрович Виноградов, в ожидании кофе, осматривал обстановку.

Собственно, ничуть не покривив душой, ее можно было назвать и убранством : дубовые резные панели на стенах в сочетании с какими-то светлыми, очевидно не менее дорогими, породами дерева, антикварная мебель, огромный ковер на полу…

И при всем этом – привычные офисные атрибуты, непостижимым образом не нарушающие стиль и гармонию кабинета: персональный компьютер, несколько телефонных аппаратов, селекторная связь.

Ни сурового сталинского аскетизма двадцатых-тридцатых годов, ни казенной торжественности послевоенного времени… Владимир перевел взгляд на книжные полки: золоченые, пыльные корешки Большой советской энциклопедии. Толстые справочники, специальная литература на нескольких языках… Кроме положенного по статусу государственного флага в углу кабинета и обязательного портрета президента над креслом, из украшений имелись: семейное фото хозяина в металлической рамке и небольшой бюст председателя ВЧК товарища Дзержинского на письменном столе.

Собственно, это было едва ли не единственным напоминанием о преемственности поколений…

Из окон открывался чудный вид на распластанную под ногами Москву.

– Все, значит, договорились. Перезванивать не нужно? Добро, тогда до встречи…

Хозяин кабинета был на редкость хорошо воспитан, поэтому, положив трубку, виновато вздохнул:

– Еще раз – простите, Владимир Александрович! Я ведь распорядился – ни с кем не соединять во время нашей встречи, но, сами понимаете…

– Да, конечно, я понимаю, товарищ генерал. Не беспокойтесь.

– Хорошо! Это очень хорошо… тогда продолжим.

На вид сидящему напротив человеку можно было дать лет семьдесят, если не больше – во всяком случае, он уже перешел тот возрастной рубеж, когда седину в аккуратно подстриженных волосах еще можно называть ранней. Невысокого роста, подвижный и худощавый: такие люди, как правило, регулярно, два раза в неделю, посещают бассейн, а по воскресеньям или по субботам встречаются с деловыми партнерами на теннисном корте.