Ксения Левонесова - Небылица №0

В жизни так просто от смерти не открестишься. И красивые словечки выбирать не приходится: тут не до красивого эвфемизма, когда в жизни творится жопа.

– Я не знал, прости…

– Никто не знал. Всем было пофиг. Похер всем было! – Астров поднялся на ноги. – Я каждый день думаю, а не перегрызть ли себе вены, да так, чтоб побольнее было, перед тем как сдохну! Только мне не будет так же больно, как Машке – из-за меня с ней все случилось! Почему ты не спросил у меня, что случилось? Тогда, девять месяцев назад, когда мне так нужна была помощь? Какого черта тебе от меня сейчас надо?

Сотников поднялся на ноги, боясь худшего. Астрова несло.

– Я каждый день пытаюсь себя убить. На драки хожу, на высотки залезаю, все делаю, чтобы тоже так – случайно, по воле случая, как Маша… Бережет меня жизнь. Хочет подольше помучить. Достало все.

Матвей спрыгнул на бетонную опору. Сотников бросился за ним, на миг замерев перед прыжком.

«Там нет перилл…»

Вновь переборол себя – на опоре ноги стали ватными, больно отдало в пятки.

– Ты что задумал, дебил? Тебя дома мать ждет!

– Я ее мучаю – вот и все, – Астров встал на край, носки уже не касались бетонной опоры. – Всех мучаю.

– Думаешь, Машка этого хотела бы? – в панике Сотников перебирал варианты из фильмов. Обычно такое срабатывало, но Астров на все находил оправдание. Как убедить его, как?

– Она хотела быть со мной. В этом мире уже не получится.

«Надо его удержать! Но так высоко… высоко…»

Сотников взглянул в пылающую бездну под ногами. Его внизу ждало адское пламя – будет вечно гореть за то, что не спас Астрова. Будет вечно сгорать заживо…

– Твою мать, Сотник!

Спина почувствовала холодный бетон. Голова гудела, будто в черепную коробку поместили гигантский колокол и долбили по нему, долбили…

В лицо плеснули воду. Астров подал бутылку – от горлышка немного пахло спиртом, но все же это была вода.

– Выпей.

– Я что…

– Сознание потерял, ага. Вообще-то ты меня должен был спасать, а не наоборот, – Матвей издал нервный смешок. – Прости. Ты не должен был всего этого видеть. Меня иногда накрывает, особенно когда выпью. Да и когда не пью… Это невозможно пережить, Юр. Я каждый день ее вижу. Думал, хоть со временем пройдет, но девять месяцев позади – а я все никак не остыну…

Сотников приподнялся. Он лежал ровно в центре бетонной площадки и не собирался двигаться отсюда ни на сантиметр, даже если Матвей прямо сейчас сиганет в воду.

«Хватит с меня. Никогда больше не полезу ни под какие мосты, ни на небоскребы…»

– У тебя мать дома. Она тебя любит и ждет. Не рушь ее жизнь, – выдавил из себя Юра. Говорить было тяжело.

– Я знаю. Я… попробую быть осторожнее.

– И не пить, – подсказал Юра.

– Спасибо, Сотник. За все спасибо.

Наконец-то близился выходной. На субботние занятия традиционно не пришла треть класса – все срочно «заболели», у всех начались «семейные обстоятельства» и прочие оправдания. Сотников скучающе смотрел в окно – он бы и сам не прочь прогулять денек. В субботу будто специально ставили самые скучные занятия: география, алгебра, физкультура… Вместо прогулки под ярким солнышком приходилось сидеть в душном классе. Аня пропускать школу не согласилась, а оставлять ее одну Юра не хотел.

Его взгляд переметнулся от окна к противоположному краю класса. На третьем ряду сидели трое врагов: Витя до сих пор козырял желтым фонарем под левым глазом, Тимур не выглядел побитым, но будто нарочно прихрамывал напоказ. Матвей Астров не обращал на них никакого внимания.

Мама Матвея поговорила с директором, тот проникся ситуацией и на этот раз простил нарушителя. С родителями избитых одноклассников так просто не получилось – понабежали истеричные мамаши и начали вступаться за своих безобидных дитяток. Все, что его они смогли добиться – Астров извинился перед Тимуром и Витей, но руку им не пожал – об этом директор просил лично. Почему-то взрослые уверены, что простое рукопожатие сможет зарыть топор войны.

Прозвенел звонок с урока. Юра не сдвинулся с места, хоть многие ученики и выскочили на улицу – стремились насладиться хорошей погодой даже на пятиминутных переменах. Астров тоже не вставал.

– Матвей, – позвал Сотников.

Астров обернулся.

– Может, на другой ряд пересядешь? Что тебе с этими придурками сидеть?

Витя тут же обижено поднял голову, сверкнув синяком, но возразить Сотникову не осмелился. Матвей молча собрал вещи и застыл над партой Юры.