Татьяна Рубцова - Выбор. Книга 2. Точка невозврата

– Смотри сам. Как тебе лучше.

Ольга отвыкла от него из-за его частых отлучек, слегка располнела и обленилась. Знакомство с соседями она не завела, общалась только с Олегом, играла на компьютере и смотрела телевизор. Часто оставаясь дома одна, она пыталась понять, что происходит в их с Андреем жизни. Она и не заметила, как и когда он изменился. Его неприятная привычка теребить и поглаживать лицо исчезла совсем, движения стали ровные, нервозность прошла. Казалось, он что-то решил для себя, сделал вывод и больше к этому не возвращался. А появившиеся после тюрьмы жесткость и агрессивность чувствовались даже сейчас, дома, где он хоть немного позволял себе расслабиться.

– Попробую, мать, авось пронесет, – говорил он, не отводя требовательного взгляда от ее глаз. – Только мне нужно фото Вити. Ты позвони домой. Кстати, как они там?

– Ничего.

Ольга была задумчива, а Андрей не обращал на нее внимания. Через три недели он получил фотографию и пошел к косметологу. То, что из него получилось, было настоящим произведением искусства. Андрей встал у зеркала и долго смотрел в него, пораженный результатом.

– Да, – тихо сказал он отражению. – Это еще не Витя, но уже и не Андрей. Кто же ты будешь по жизни, пацан? – он звонко щелкнул по стеклу. – Время покажет.

Дома он зацеловал Ольгу до помрачнения рассудка, опьянел от собственной раскованности, от того, что он хорошо выглядит, что может не бояться, что им брезгуют, может смотреть Ольге в глаза и не видеть там затаенного отвращения. И наконец решился.

– Давай-ка, мать, заведем зевластика, а? Второго? Что на одном останавливаться.

Он не отходил от Ольги несколько дней, сам отвез ее к дорогому гинекологу, снять спираль, и добился своего – она забеременела. И почти что поверила, что у них все хорошо.

А Андрей получил от Кирдина в подарок его пятикомнатную квартиру с евроремонтом и итальянской мебелью, когда тот достроил свой дом, переоформил ее на Ольгу, сделав ей Российское гражданство, на нее же купил еще одну машину, новую и дорогую и предложил привезти Иришку.

Ольга обрадовалась.

– Я позвоню маме, чтобы они все продавали.

Андрей нервно перебил ее:

– Почему бы тебе не съездить самой и просто не привезти ребенка?

– Ты против мамы? Витя?

– Оля. Сама подумай. Можно обмануть маленького ребенка, но как, скажи мне на милость, обмануть взрослого человека?

Ольга замолчала и вся сжалась. Андрей заволновался, вскочил, заходил по комнате, потом подошел к ней, склонился и обхватил за плечи, заглядывая в глаза.

– Я за твою маму. Я хочу иметь нормальную семью. Сейчас я хорошо зарабатываю, живу честно, слышишь, честно, и не хочу, чтобы это враз лопнуло. За что мне такая прессовка, скажи мне, что я такого сделал по жизни.

– А… Витя, успокойся. Ты зря боишься мою маму, она у меня чудесная, она все поймет.

– Что? Что я дезертир и убийца? Оля, кому ты это заправляешь.

– Нет. Я скажу то же, что и писала в письмах. Что ты попал в аварию, сделал пластическую. Ты уже не похож на Андрея, ты похож на Витю, правда, ты заслонил уже его, я его не помню. Я вижу только тебя. Ты стал им, верь мне.

– Не знаю, Оль. Я тебе верю. Да. Я верю только тебе да Олегу. И все. Вы – моя семья. Если считаешь нужным, вези, кого хочешь. И не возись там с продажей. Отдай все кому-нибудь, брось. Только не оставляй меня надолго. Я не выношу одиночества, ты же знаешь.

Ольга, не ожидавшая от Андрея таких слов, смотрела на него во все глаза, верила в его любовь, и сама почти любила его.

Она поехала в Фергану, чтобы привезти наконец подросшую и немого отдалившуюся от нее дочь, уже перешедшую во второй класс, и заметно постаревшую мать в Москву.

Андрей собирался встречать все-таки чужую для себя семью, поэтому с самого отъезда Ольги немного нервничал. А тут ему позвонил один из бригадиров и сказал, что не удалось взять дань с АЗС, перепроданную новым хозяевам. Двое «исполнителей», сидели дома у бригадира с понурым видом и выглядели довольно плачевно. И тогда Андрей позвонил Гире, которого держал для особо сложных случаев.

– Так, – он говорил медленно и весомо, растягивал слова. – В Домодедово перекупили заправку. Ребята оказались ершистые. По-хорошему не поняли. Гиря, сгоняй туда сам и прижми. Пора стричь баранов. Только не облажайся.

– Обижаешь, братан, – Гиря, бригадир, ухмыльнулся. – Мы и не таких обламывали.

– Я знаю, – резко перебил Андрей.

– А мне просто припугнуть или…?

– Смотри по обстановке.