Алексей Егоров - Культ смерти

Чужак не смог посчитать количество дворов. Он остановился, втянул в себя воздух. Не принюхивался, а словно пытался пропитаться запахами Гирции.

Дым. Овечий помет. Сухая солома.

Источник воды должен быть поблизости, иначе тут не возникло бы селение.

Чужак ощущал надобность утолить жажду. Чувство отвлекало, мешало сосредоточиться. Необходимо устранить эту проблему, иначе не удастся продолжить путь. Селяне должны подсказать, где находится источник пресной воды. У них теперь нет выбора.

Еще не дойдя до поселения, иноземец уже знал, что там четыре двора. Подходящий знак, ровный. Иначе быть не могло.

Эти люди жили животноводством, постоянно сталкивались со смертью. Они вынуждены забивать животных, продавать их мясо и кровь. Своими действиями селяне кланялись смерти.

Вряд ли они согласились бы с мнением иноземца, но тот не станет говорить о таком. Еще не время.

Роща, окружающая поселение, явно творение человеческих рук. Пришедшие сюда поселенцы вырубили окрестные леса. Потомкам или тем, кто их сменил, пришлось восстанавливать насаждения. Иначе ветра смели бы с холма домишки. Пыль, соленный ветер превратили бы и без того худую почву в безжизненную.

Насколько знал чужак, к северу отсюда земли жирнее. И люди там проживают излишне веселые. Здесь же, как на далеком севере, необходимо бороться за существование.

Оглядываясь по сторонам, чужак видел насколько богаче эта земля по сравнению с Тирином. Пусть домики были простыми – основание из камня, закрепленная над ним мазанка. Крыши соломенные, нет окон, дверной проем узкий и низкий. Жилища выглядели ухоженными, чистенькими.

– Не познали вы скудности, – проговорил чужак, кашлянул.

Возникла необходимость прочистить горло. От долгого молчания в глотке застрял комок.

Иноземца не сразу заметили. Появился чужак беззвучно, на него не отреагировали собаки. А те уж должны были поднять лай, почуяв столь странного человека.

Подойдя к ближайшему дому, незнакомец постучал в калитку.

Скрипнула дверца, выглянула женщина. Не столько напуганная, сколько удивленная. Сидящая на цепи собака вновь не прореагировала на появление незнакомца.

– Доброго дня, хозяйка, – не улыбаясь, поприветствовал чужак, – мой корабль потерпел крушение. Выжил только я.

Обычно этого хватает. Не подвело и сейчас.

Последовавшие за приветствием охи и ахи, сменились бестолковой активностью. В чужаке признали гостя, женщина втянула его в дом, оставив дверь открытой. У хозяйки имелась лампада и запас масла к ней, но зачем тратить топливо, если солнце дарует свой свет бесплатно.

Женщину даже не удивило, что гость знает гирцийский. Купец какой-нибудь, тут такие встречаются. Длинная туника, восточного образца. Материя пропитанная солью. Смуглое лицо, слишком правильная речь.

На столе возникли миски с кашей, рубленные куски твердого сыра, черствый хлеб и кислое вино. Пока гость насыщался, утолял жажду, селянка успела оббежать соседей. Вскоре в домик набились женщины из других домов. Дети толпились у входа, глазея на иноземца.

За расспросами, болтовней, женщинам удалось узнать, где собственно разбился корабль. Несколько подзатыльников стали наградой для самого быстрого паренька. Тот с вестью бросился искать отца, который бродил со стадом в окрестностях.

Гость украдкой улыбнулся. Его ничуть не беспокоило, что местные собираются обыскать обломки. Их право. Во многих царствах жителям побережья позволяют поживиться дарами моря.

Как обстоят дела в Гирции, гость не знал.

За общей болтовней, никто не спросил его имени и откуда он явился. Женщины переключились на общение между собой. Обсуждали подачки, брошенные морем.

Гость удовлетворил потребности, переместился ближе к очагу, сохраняющим тепло с ночи. Женщины вдруг замолчали, прислушались и выпорхнули на улицу. Оттуда доносился шум, в пение голосов вплелись мужские тона.

Люди радовались похвалялись приобретениями.

Вот и славно, решил гость, так они будут открыты к общению. Не прогонят чужака. Теперь можно вздремнуть, некоторое время его не станут беспокоить.

Уже засыпая, иноземец ощущал, что в дом заходят люди, смотрят на него. Потерпевшего кораблекрушение никто не стал беспокоить.

Проснулся гость под вечер. Разбудил запах жаренного мяса и свежего хлеба. Снаружи устроили костер, на котором запекали ягненка, жарили пресные лепешки.

Потянувшись, гость улыбнулся. Мясом он не брезговал питаться, хотя многие из его коллег, считали это недопустимым. Но те облечены особой властью, потому несут подобный обет.