Анна Князева - Тени Старого Арбата

Он ответил:

– Вполне. Спасибо.

– А по мне, так нужно добавить соли. – Домоправительница обернулась к повару: – Слышишь, Халид?

– Недосол на столе, пересол на спине, – заметил тот.

Домоправительница махнула рукой и переключилась на Кречетова:

– Когда Халид приехал в Москву, говорил только на своей тарабарщине. Ни поручить ничего, ни отругать его не могла. Михаил нанял учителя русского языка, и теперь смотрите, как языком молотит. Выучили на свою голову…

– Ученье – свет, а неученье – тьма, – вставил Халид, разделывая на доске кусок мясной вырезки.

– Разговорился ты что-то, голубчик.

– Уважаемая, вы не распорядились, на сколько персон готовить ужин.

Беззвучно шевеля губами, Эмма Леонидовна стала загибать пальцы на одной, затем на другой руке. Потом, наконец, сказала:

– За столом будет девять человек.

– Много гостей? – спросил Кречетов.

– Четверо, если посчитать вместе с вами. Остальные – члены семьи, – ответила Эмма Леонидовна и уточнила: – Сам Михаил, его дочь от первого брака, племянник, я и жена Михаила Юлия… А вот и она, легка на помине.

На кухню впорхнула девушка лет двадцати пяти. В легком платьице она походила на цветущее весеннее деревце. Схватив со стола яблоко, Юлия вгрызлась в него и проговорила с набитым ртом:

– Я ухожу!

– Куда?! – всполошилась Эмма Леонидовна. – Муж вернется, а тебя дома нет.

– До вечера вернусь. С подружками в кафе посидим и сразу – домой. – Заметив Кречетова, Юлия спросила: – У нас новый гость?

– Максим Данилович, старинный друг Михаила, – представила его Эмма Леонидовна.

Кречетов встал и поклонился:

– Приятно познакомиться.

– Странно, что мы с вами до сих пор не встречались, – сказала Юлия.

– Это неудивительно. В последние годы мы с вашим мужем лишь перезванивались.

– Ну что же, – улыбнулась она, – чувствуйте себя как дома. Мы с Мишей рады гостям. Кстати, насчет гостей… – Юлия обернулась к Эмме Леонидовне: – Через неделю из Новосибирска прилетает моя мать. Пожалуйста, приготовьте ей комнату.

– В отпуск? – сдержанно поинтересовалась домоправительница.

– Она не сказала.

– Три года женаты, ни разу не объявилась. На свадьбу к единственной дочери не приехала…

– Эмма Леонидовна! – прикрикнула Юлия. – Как бы то ни было, она – моя мать. Если захочет, пусть хоть насовсем остается, Миша не против.

– Я-то замолчу, но только вот что: две старухи на одной кухне не уживутся.

– Не стоит драматизировать, все утрясется, – сказала Юлия, не собираясь заморачиваться подобными пустяками.

По ней было видно, что она жила приятной, необременительной жизнью, во всем полагаясь на Эмму Леонидовну и богатого мужа.

Юлия ушла так же, как появилась, ее словно унесло ветерком.

Кречетов вернулся за стол и отодвинул тарелку:

– Спасибо, я сыт.

– Компот будете? – спросила домоправительница.

– Лучше чай.

Василина принесла чашку и менажницу, наполненную печеньем, галетами и глазированными пряниками.

– Куда вы сейчас? – поинтересовалась Эмма Леонидовна.

– Хочу навестить сына. Он живет в Москве.

– Сами откуда будете?

– Из Вязьмы.

– Как же вы с Михаилом познакомились? – удивилась она.

– Это было давно, в конце девяностых, я тогда работал в Москве. – Кречетов усмехнулся. – В те времена мы с Михаилом были по разные стороны баррикад.

Эмма Леонидовна сдержанно кивнула и опустила глаза:

– Все ясно, вы – полицейский.

– Когда-то был оперативником. Теперь – следователь, вернее, начальник следственного отдела.

– Михаил поменял свою жизнь и стал уважаемым человеком.

– Я рад за него.

– Значит, вы в Москву по личным делам?

– Можно сказать и так.

– Женаты? – спросила Эмма Леонидовна.

Кречетов замялся, и она уточнила:

– Это я так, по-старушечьи. Простите, если вам неприятно.

– Нет, ничего. Моя жена умерла год назад.

– Значит, вдовец?

– Да.

– Хотите дам совет?

– Нет, не хочу, – твердо сказал Кречетов.

– А я все-таки дам. Жениться вам надо, дорогой. И как можно скорее. Тогда все встанет на свои места, и вы лицом посветлеете.

– Благодарю за обед, мне нужно идти. – Он поднялся и направился к двери.

– Подождите! – окликнула его Эмма Леонидовна, достала из фартука брелок и протянула: – Вот, возьмите, он от ворот. Ваша машина стоит во дворе у черного хода.

По дороге в Чертаново Кречетов думал о сыне – его тревожило молчание Сергея. В таком городе, как Москва, с ним могло случиться все, что угодно. Опыт следственной работы давал Кречетову пищу для беспокойства.